"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

соглашению" - "конвенциональным"... Следовательно, "общее" (единство и
тождество) как единственный результат "научно-логической" обработки
"атомарных фактов" на самом-то деле вовсе не результат, а заранее, априори,
до исследования - произвольно или конвенционально установленное значение
термина.
Конечно же, позиция Спинозы несоединима с таким принципом "логического
анализа" явлений, данных в созерцании и представлении. "Общее",
"тождественное", "единое" для Спинозы вовсе не иллюзия, создаваемая лишь
нашей речью (языком), ее "субъектно-предикатной структурой", а прежде всего
действительная общая природа вещей. Она-то и должна найти свое словесное
выражение в правильном определении понятия. Неверно также, что, по Спинозе,
якобы "связи и множественность должны быть иллюзорными". Ни "связи и
множественность", согласно Спинозе, не являются "иллюзорными" (как
приписывает ему Рассел), ни "тождество и единство" не есть иллюзии,
создаваемые лишь "субъектно-предикатной структурой" (как думает сам Рассел).
И то и другое вполне реально, и то и другое существует в "боге", то есть в
самой природе вещей, совершенно независимо от каких бы то ни было вербальных
структур.
Беркли и Юм в свое время тоже атаковали прежде всего понятие
субстанции, стараясь объявить его продуктом "нечестивого ума". Ибо тут
действительно неумолимая альтернатива, два полярных и исключающих друг друга
решения одного и того же вопроса - вопроса об отношении "мира в сознании" (в
частности, в "правильном определении") к "миру вне сознания" (вне словесного
"определения"). Тут уже приходится выбирать: либо природа, включая человека
как ее "часть", должна пониматься по логике "концепции субстанции", либо ее
надо толковать как комплекс моих ощущений.
Спиноза прекрасно знает все скептические доводы против возможности
найти то единственно правильное определение вещи, которое мы имеем право
посчитать за определение природы самой вещи, а не того специфического
состояния и расположения органов внутри нас самих, в виде коего эта вещь
представлена "внутри нас". Рассматривая различные варианты толкований одних
и тех же вещей, Спиноза делает прямой вывод: "Все это достаточно показывает,
что каждый судил о вещах сообразно с устройством своего собственного мозга
или, лучше сказать, состояния своей способности воображения принимал за
самые вещи"[11]. Иначе говоря, внутри себя, в виде представления, мы имеем
вовсе не самую вещь и ее собственную форму, а только то внутреннее
состояние, которое вызвало в нашем теле (в теле мозга) воздействие внешней
вещи.
Поэтому в представлении, которое мы непосредственно имеем о внешнем
мире, перепутаны и смешаны две совсем друг на друга не похожие вещи - форма
нашего собственного тела и форма тол вне его. Наивный человек сразу же и
некритически принимает сей гибрид за внешнюю вещь, а потому и судит о вещах
сообразно тому специфическому состоянию, которое вызвано внутри его мозга и
внутри органов его чувств совсем не похожим на это состояние внешним
воздействием. Спиноза полностью учитывает аргумент картезианцев (позднее
подхваченный и Беркли), что зубная боль вовсе не тождественна по
геометрической форме зубоврачебному сверлу и даже геометрической форме тех
изменений, которые оно производит внутри зуба и мозга. Мозг у каждого, кроме
того, устроен и настроен по-разному, откуда и получается скептический вывод
о множественности истин, об отсутствии истины, одной и той же для всех