"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

Вот тот пункт, который отделил Фихте и Шеллинга от Канта: духовная
культура человечества не может вечно находиться в положении буриданова осла
между двумя одинаково логичными системами представлений о самых важных в
жизни вещах. Человечество вынуждено практически действовать, жить. А
действовать в согласии сразу с двумя противоположными системами рекомендаций
невозможно. Приходится выбирать одну и уж неукоснительно следовать ее
принципам.
Правда, и сам Кант в позднейших сочинениях доказывал, что доводы
практического разума все-таки должны склонить чашу весов в пользу одной
системы против другой, хотя чисто теоретически эти системы и абсолютно
равноправны. Но у Канта такой мотив проступает лишь в качестве одной из
тенденций его мышления, а Фихте и Шеллинг превращают его в исходную точку
всех своих размышлений. Отсюда и лозунг победы также и в теоретической
сфере. Одна из сталкивающихся логических концепций все же должна победить
другую, ей противоположную, для чего она должна быть усилена доводами уже не
чисто логического, тем более схоластического, свойства, а вооружена также и
практическими (морально-эстетическими) преимуществами. Тогда ей обеспечена
победа, а не просто право и возможность вести вечный академический спор.
Как и Фихте, Шеллинг видит главную проблему теоретической системы в
синтетических суждениях и в их объединении: "Именно эта загадка гнетет
критического философа. Основной вопрос его гласит: как возможны
синтетические, а не как возможны аналитические суждения". "Самое понятное
для него - как мы все определяем лишь согласно закону тождества, самое
загадочное - как можем мы что-нибудь определять, выходя за пределы этого
закона"[17].
Сформулировано остро. В самом деле, любой элементарный акт синтеза
определений в суждении - хотя бы А есть Б - уже требует выхода за пределы
закона тождества, т.е. нарушения границ, установленных запретом противоречия
в определениях. Ведь чем бы ни являлось присоединяемое Б, оно, во всяком
случае, не есть А, есть не-A. Налицо логическое выражение того факта, что
всякое новое знание разрушает строго узаконенные границы старого знания,
опровергает, ревизует его.
Поэтому всякий догматизм, упрямо настаивающий на уже достигнутом,
завоеванном знании, всегда и отвергает с порога любое новое знание на том
единственном основании, что оно противоречит старому. А оно действительно
формально противоречит, ибо аналитически не содержится там и не может быть
"извлечено" из него никакими логическими ухищрениями. Оно должно быть
присоединено к старому знанию, несмотря на то что формально ему
противоречит.
Значит, подлинный синтез осуществляется не чисто теоретической
способностью, строго повинующейся логическим правилам, а совсем иной
способностью, которая не связана строгими ограничениями логических
основоположений и даже вправе переступать их там, где испытывает в этом
властную потребность. "Система знания есть необходимо или простой фокус,
игра мысли... или она должна обрести реальность, не с помощью теоретической,
но с помощью практической, не с помощью познающей, но с помощью
продуктивной, реализующей способности, не через знание, а через
действие..."[18]
У Канта такая продуктивная способность называется силой воображения
(Einbildungskraft). Следуя Канту, Шеллинг и погружается в ее анализ, который