"Э.В.Ильенков. Диалектическая логика (Очерки истории и теории) " - читать интересную книгу автора

Термин "логика" применительно к науке о мышлении впервые был введен
стоиками, выделившими под этим названием лишь ту часть действительного
учения Аристотеля, которая согласовалась с их собственными представлениями о
природе мышления. Само название "логика" производилось ими от греческого
термина "логос" (который буквально означает "слово"), а указанная наука
сближалась по предмету с грамматикой и риторикой. Средневековая схоластика,
окончательно оформившая и узаконившая эту традицию, как раз и превратила
логику в простой инструмент ("органон") ведения словесных диспутов, в орудие
истолкования текстов "священного писания", в чисто формальный аппарат. В
результате оказалось дискредитированным не только официальное толкование
логики, но даже и самое ее название. Выхолощенная "аристотелевская логика"
поэтому и утратила кредит в глазах всех выдающихся естествоиспытателей и
философов нового времени. По той же причине большинство философов XVI-XVIII
веков вообще избегает употреблять термин "логика" в качестве названия науки
о мышлении, об интеллекте, о разуме. Это название даже не фигурирует в
заглавиях выдающихся сочинений о мышлении. Достаточно напомнить "Рассуждение
о методе", "Трактат об усовершенствовании интеллекта", "Разыскание истины",
"Опыт о человеческом разуме", "Новые опыты о человеческом разуме" и т.д. и
т.п.
Признание непригодности официальной, схоластически-формальной версии
логики в качестве "органона" действительного мышления, развития научного
знания - лейтмотив всей передовой философской мысли того времени. "Логика,
которой теперь пользуются, скорее служит укреплению и сохранению
заблуждений, имеющих свое основание в общепринятых понятиях, чем отысканию
истины. Поэтому она более вредна, чем полезна"[3], - констатирует Фрэнсис
Бэкон. "...В логике ее силлогизмы и большая часть других ее наставлений
скорее помогают объяснять другим то, что нам известно, или даже, как в
искусстве Луллия, бестолково рассуждать о том, чего не знаешь, вместо того
чтобы изучать это"[4], - вторит ему Декарт. Локк полагает, что "силлогизм в
лучшем случае есть лишь искусство вести борьбу при помощи того небольшого
знания, какое есть у нас, не прибавляя к нему ничего"[5].
Декарт и Локк считали необходимым отнести всю проблематику прежней
логики в область риторики. Поскольку же логика сохраняется как особая наука,
то она единодушно толкуется не как наука о мышлении, а как наука о
правильном употреблении слов, имен, знаков. Томас Гоббс, например, развивает
концепцию логики как исчисления слов-знаков[6].
Подытоживая свой "Опыт о человеческом разуме", Локк так и определяет
предмет и задачу логики: "Задача логики рассмотреть природу знаков, которыми
ум пользуется для понимания вещей или для передачи своего знания другим". Он
толкует логику как "учение о знаках", как семиотику[7].
Поскольку объективная реальность толковалась представителями чисто
механистического взгляда и на мир, и на мышление абстрактно-геометрически
(т.е. единственно объективными и научными считались лишь чисто
количественные характеристики), то принципы мышления в математическом
естествознании сливались в их глазах с логическими принципами мышления
вообще. Эта тенденция в законченной форме выступает у Гоббса.
Гораздо осторожнее подходят к делу Декарт и Лейбниц. Им также
импонировала идея создания "всеобщей математики" вместо прежней, высмеянной
и дискредитированной, логики. И они мечтали об учреждении "универсального
языка", системы терминов, определенных строго и однозначно, а потому