"Илья Ильф, Евгений Петров. День в Афинах" - читать интересную книгу автора

нас в какой-то магазин. Мы полюбовались на пожилого грека, стоявшего за
прилавком, на тощие стопочки сорочек, на какую-то галантерею и в недоумении
вышли на улицу.
- Ну что? - хохоча спросил Павлидис. - Видели буржуя? Скоро мы их всех
передушим. Хотите, я познакомлю вас с нашими? А? Может быть, нужно передать
какие-нибудь прокламации, литературу? А?
Мы, конечно, подозревали, что в Афинах не ахти какая передовая охранка,
уж во всяком случае не "Интеллидженс Сервис", но такого простодушия и южной
беззаботности все-таки не ждали.
Мы торопливо вскочили в автобус, не попрощавшись с Павлидисом. Он
нисколько не обиделся и снова приветственно помахал нам вдогонку шляпой.
Нам попался странный автобус. Почти все его пассажиры и кондуктор были
в трауре. Озадаченные этим, мы стали присматриваться. Оказалось, и на улицах
прохожие по большей части носили нарукавные креповые повязки. Что бы это
могло значить?
Автобус остановился напротив кофейни. На тротуаре за мраморными
столиками сидели люди. Одни играли в нарды, другие резались в карты, бросая
их на специальную войлочную подстилку, одни пили кофе из маленьких чашечек,
другие - чистую воду, а перед каким-то толстяком, как видно отчаянным
кутилой и прожигателем жизни, стояла высокая стопка пива и лежала на
блюдечке закуска - большая блестящая маслина с воткнутой в нее зубочисткой
{1}. И большинство этих деловых людей тоже носило траур.
Это загадочное обстоятельство долго мучило нас. И только к вечеру мы
узнали, что в Греции принято носить траур по умершим целых три года. А так
как носят его даже по случаю смерти дальних родственников, то в общем всегда
находится уважительная причина для того, чтобы надеть на рукав траурную
ленту. И если афинянин носит траур, то это вовсе не значит, что он
переживает сильное горе, что он безутешен. Попросту два с половиной года
назад на острове Хиосе умерла троюродная бабушка второй жены его брата, имя
и фамилию которой он даже успел забыть, не то Миропа Сиони, не то Калиопа
Синаки. Только и всего.
Проехав всю улицу Стадио и отдалившись на порядочное расстояние от
Павлидиса, мы вышли на большой площади, сплошь заставленной ресторанными
столиками. Обычно на городских площадях стоят памятники, либо бьют фонтаны,
либо находятся стоянки автомобилей. Но в Афинах многие площади сдаются под
кофейни. Столиков в городе так много, что если бы все торгующее население
Афин бросило свои несложные дела по продаже лотерейных билетов и старых
лезвий и уселось бы в кофейнях, то и тогда осталось бы еще много свободных
мест.
Перед президентским дворцом, у могилы неизвестного солдата, под
большими полосатыми зонтами стояли на карауле два евзона в парадных
гофрированных юбках, белых оперных трико и чувяках с громадными пушистыми
помпонами. На стене, позади могилы, были высечены названия мест, где
греческие воины одержали победы. Список начинался чуть ли не с Фермопил и
кончался Одессой и Херсоном.
По поводу Фермопил нам не хотелось бы втягиваться в длинный и скучный
спор с местными историографами, но что касается Одессы и Херсона, то в
девятнадцатом году мы случайно оказались скромными свидетелями победоносных
операций греческих интервентов. Мы не специалисты военного дела, но, на наш
дилетантский взгляд, никогда еще ни одна регулярная армия не отступала с