"Явдат Ильясов. Пятнистая смерть." - читать интересную книгу автора

Перед Белым отцом - черный конь под рваной попоной. Вороной, весь в
хлопьях мыла, стоит, бессильно опустив голову, у куста ивы, обглоданной
козами. Ноги скакуна мелко трясутся, с отвисших губ сочится пена.
Из длинной царапины, пересекшей бок наискось, на малахитовую траву
часто-часто капает кровь.
- Конь Наутара. - Это сказал Хугава, худощавый пастух лет тридцати в
хвостатой лисьей шапке. - На рассвете косяк молодых затерялся в чангале.
Жеребята ушли недалеко. Вернули всех, не пропал ни один. Выехали на луг,
смотрим - Наутара нет. Искали, кричали - не откликается. Конь прибежал, а
сам где?
Хугава покосился на чащу. Помолчав, облизал иссохшие губы, повторил
сипло, задыхаясь:
- Конь... прибежал, а сам где?
Тишина. Лишь скорбь, точно мышь, спасающаяся в ночной темноте от
совы, промелькнула в потухших глазах.
Старику помогли слезть.
Он без спеха подступил к злосчастному коню Наутара, прищурился,
осмотрел рану. Послышался дрожащий голос Хугавы:
- На сук нарвался?
Белый отец задумчиво погладил белую бороду. Отрицательно щелкнул
языком о зубы. Тогда Хугава спросил почти беззвучно:
- Пятнистая... смерть?
Наутар был другом Хугавы.
Вождь положил коричневую ладонь на потную холку вороного. Тот с
трудом поднял голову, тихо с болью заржал, беспомощно ткнулся мокрыми
губами в грудь старика.
- Промойте рану молоком кобылицы, залепите листьями ухо-травы. Живот
не задет. Поправится. - Белый отец обратился к сыну: - Поедешь со мной...
Вот тебе на!
Не очень-то жаловал-баловал младшего отпрыска старый вождь. "У меня
нет своих и чужих сыновей. Все мужчины и женщины - мои дети, все одинаковы
для меня". И Спаргапа жил, как все - чуть ли не со дня появления на свет
болтался в седле, пас скот, глотал дым полевого костра.
...Словно искры посыпались из глаз Спаргапы - такой радостью
загорелся глуповатый взгляд. Уй, как хорошо. Разойдись! Спаргапа чванно
задрал красивый тонкий нос, отстранил Хугаву, с важным видом подвел к
старейшине лошадь. Ни дать, ни взять - спесивый персидский сатрап,
прислуживающий царю.
А отец-то быть может, лишь для того и позвал несмышленого сына домой,
чтобы тот выколотил пыль из ветхого войлока... Хугава невесело усмехнулся.
Ну и человек! Молодость.
Не торопясь, как всегда, старый вождь возвратился в лагерь.
- Томруз!
Откинут полог полосатого шатра. На лужайку вышла Спаргапова мать -
женщина молодая, загорелая, с удлиненными очами и большим, резко
очерченным ртом.
- Погиб Наутар. Хватит! Сколько терпеть?
Беда беду на хвосте тащит.
Томруз беспокойно посмотрела на Спаргапу. Спаргапа беспокойно
посмотрел на Томруз. И оба вместе выжидающе посмотрели на Белого отца. И