"Ясуси Иноуэ. Обасутэяма - гора, где оставляют старух" - читать интересную книгу автора

уж мне провести остаток дней так, как мне хочется.
- Что же вы капризничаете, матушка?
- Такая уродилась. И какие могут быть капризы, раз вы решили меня здесь
бросить?
- Ну и ну!
- Что ты нукаешь? Домой я не вернусь, поскорее оставь меня где-нибудь и
уходи.
- Рад бы оставить, но вам нигде не нравится.
- Значит, плохо ищешь. Не желаешь угодить родной матери.
- Мы столько исходили, что меня уже ноги не держат. Добрый десяток
домов осмотрели.
- Но они все мне не по душе. Скажи сам, был ли среди них хоть один
подходящий?
- Поэтому я и предлагаю: не будем искать готовое жилье, лучше найдем
подходящее место, а хижину я сам для вас построю. А вы только ворчите.
- Ворчу, потому что старая. Неужели нигде не сыщется местечко, где в
одиночестве можно было бы спокойно провести остаток дней? Будь добренький,
постарайся... Ох, поясницу ломит. Ты меня поаккуратнее неси. Как
похолодало-то! Лунный свет будто иголками кожу колет.
- Не ерзайте, матушка! Я ведь тоже устал. Может, и вправду вернемся
домой. Представляете, как все обрадуются!
- Не хочу!
- Не бродить же нам здесь всю ночь напролет. Как хотите, а я
возвращаюсь домой.
Мать, видимо, испугалась и уже другим, просящим голосом сказала:
- Потерпи еще немножко, пожалуйста. Я больше перечить не буду. Оставь
меня в любом месте, где хочешь. Вон там виднеется какая-то хижина. Отведи
меня туда и брось. Только не относи домой, прошу тебя!
- Мы ведь уже осматривали ту хижину. Вы сказали, там много щелей,
всегда будет сквозняк, да и крыша в дождь станет протекать.
- Верно, она мне не по душе, но ничего не поделаешь, я потерплю. Зато
отдельная хижина, и я смогу спокойно в ней жить.
- Но она такая ветхая! Я все же сын вам и не решусь оставить там свою
матушку.
- Пусть ветхая - все равно! Скорее отнеси меня туда и возвращайся. -
При этих словах я замер и вдруг почувствовал, как тело мое пронзает тысячами
иголок лунный свет".
Вот какая картина представилась мне, пока я глядел из окна вагона на
мелькавшие перед глазами крыши домов станции Обасутэ. Слова диалога с
матерью, которую я нес на спине, как бы сами собой возникали в моем мозгу.
Вернувшись к действительности, я с удивлением подумал, что в моем
воображении мать проявила те черты характера, какие были свойственны ей в
жизни. В привидевшейся мне сцене многое отличалось от известного предания:
прежде всего то, что мать сама пожелала остаться в одиночестве и даже
решительно настаивала на этом. И это было странно! Мне почудилось, будто в
глубине моего сердца образовался кусочек льда, от которого холод стал
распространяться по всему телу.
Неприятно было думать, что мать сама желает остаться в горах. Наверное,
мне стало бы легче, вообрази я, что это желание исходит от меня самого.
И все же почему мать возникла в моем воображении именно такой? После