"Ясуси Иноуэ. Сны о России" - читать интересную книгу автора

похлебку.
В феврале, когда положение с продовольствием стало критическим, в
Нижнекамчатск во главе казачьей полусотни пожаловал первый охотский
губернатор Козлов-Угренин, начальник Орлеанкова. Еще в ноябре 1786 года
Угренин отбыл из Охотска в длительную инспекционную поездку. До весны он
собирался пожить в Большерецке и вот по пути заглянул в Нижнекамчатск.
Местное население было недовольно инспекционной поездкой Угренина. Для
своего путешествия он реквизировал множество саней, а также триста собак и
не только не собирался платить за все это, но забирал меха, а также местных
жителей - себе в услужение. Этот незваный гость провел в засыпанном снегом
Нижнекамчатске три дня. Орлеанкову приходилось разбиваться в лепешку, чтобы
угодить начальству. В охваченном голодом городе добыть деликатесы было не
просто. Кодаю как иноземцу один лишь раз довелось присутствовать на обеде,
который был дан в честь Угренина. Среди лиц, сопровождавших Угренина,
находился будущий автор "Путешествия по Камчатке и по южной стороне Сибири"
Жан-Батист Лессепс. Дело в том, что отряд Угренина встретился в
Петропавловской гавани с экспедицией Лаперуза. Один из членов экспедиции,
Лессепс, сошел на берег и присоединился к Угренину.
После трехдневного пребывания в показавшемся скучным Нижнекамчатске
отряд Угренина покинул город. Лессепс все это время внимательно наблюдал за
Кодаю и впоследствии в своей книге написал, что японец произвел на него
сильное впечатление.
Пребывание Лессепса в отряде Угренина впоследствии тоже внимательно
изучали несколько человек. Одним из них был историк Сгибнев, который в своем
"Историческом обзоре важнейших событий на Камчатке", опубликованном в трех
номерах "Морского сборника" за 1869 год, писал:
"В ожидании открытия зимнего пути Угренин провел в Большерецке более
трех месяцев, отдавая дань всевозможным развлечениям вместе с молодым
Лессепсом и полицмейстером Шмаревым. Почти ежевечерне на оргии приглашались
жены и дочери местных аборигенов, которые ни в каких требованиях не могли
отказать устроителям празднеств. Причем особенно нахально и бесцеремонно вел
себя Лессепс. Впоследствии же он писал, что у русских и камчадалов слабо
развито чувство ревности, и они нисколько не заботятся о целомудрии и
поступках своих жен. Не исключено, что именно упомянутые оргии привели к
такому выводу молодого Лессепса, находившегося под покровительством
Угренина".
Однако Кодаю было не до Лессепса и Угренина во время их короткого
пребывания в Нижнекамчатске. Его мысли занимали японцы, оказавшиеся в
исключительно тяжелом положении. Он замечал, как с каждым днем они теряют
силы. Правда, настроение их как будто не менялось, они оживленно беседовали
о разных вещах, но когда кто-либо поднимался и делал несколько шагов, было
видно, с каким трудом он передвигается на подгибающихся от слабости ногах.
Японцы научились сдирать с деревьев кору, срезать находившийся под ней
тонкий слой оболони и ели ее, размачивая в воде. Спустя несколько дней после
того, как кончилось мясо и пришлось перейти на оболонь, умер ссомацу. Перед
этим у него началась странная болезнь - почернели и стали распухать ноги и
десны. ссомацу перестал разговаривать и молча лежал в забытьи с закрытыми
глазами. Пятого апреля он скончался.
Через неделю от той же болезни умер Кантаро. С первых дней апреля до
середины месяца бушевала страшная пурга, и японцы даже не смогли сообщить