"Ясуси Иноуэ. Сны о России" - читать интересную книгу автора

Кодаю о кончине двух своих товарищей. По предложению Коити их останки в
деревянных гробах выставили на улицу, решив похоронить, когда утихнет пурга.
- ссомацу и Кантаро так хотели остаться на Амчитке. Должно быть,
предчувствовали, - вздыхал Тодзо.
- Замолчи, - всякий раз обрывал его Кюэмон или Седзо.
Прежде ни от Кюэмона, ни от Седзо никто не слышал грубого слова.
По-видимому, причитания Тодзо слишком действовали им на нервы. Но Тодзо не
обращал внимания ни окрики друзей и продолжал монотонно повторять одно и то
же.
Когда утихла пурга, пришел Кодаю. Теперь только он один крепко держался
на ногах. Кодаю молча обвел взглядом неподвижно лежавших на полу товарищей и
прошептал:
- Значит, Кантаро и ссомацу...
Еще у входа Кодаю заметил два гроба и понял, что двоих его спутников
нет в живых. Теперь он узнал, кто они.
Коити, Кюэмон, Седзо, Синдзо, Исокити и Кодаю отправились на кладбище
рыть могилу. Тодзо был настолько слаб, что не мог двигаться и остался дома.
Хозяин дома, русский, проводил японцев до занесенного снегом кладбища. Без
проводника его бы и не найти.
Несколько дней ушло на то, чтобы вырыть могилу: сначала разрыли толстый
слой снега, потом стали долбить твердую как камень мерзлую землю,
предварительно разогревая ее кострами. Рыли все по очереди - только Исокити
и Синдзо такая работа оказалась не под силу.
Когда могила наконец была готова, снова началась пурга, и церемонию
похорон пришлось отложить еще на полмесяца. За это время умер Тодзо.
Скончался он шестого мая от той же болезни, что и ссомацу и Кантаро. Гроб с
его останками поставили рядом с первыми двумя. Впоследствии Кодаю узнал, что
болезнью, унесшей в Нижнекамчатске троих его товарищей, была цинга.
Вскоре после кончины Тодзо пурга прекратилась. Становилось теплее. Река
начала освобождаться ото льда, и люди приступили к лову хахальчи.[16] Все
наконец почувствовали, что голод позади. В конце мая состоялись похороны.
Покойников отпевал русский священник. Как и старик Джаймилович с Амчитки, он
был одет во все черное. Подражая священнику, Кодаю и его спутники
перекрестились. Это уже не казалось им неестественным.
Через несколько дней после похорон по рекам близ Нижнекамчатска начали
подниматься несметные косяки хахальчи. Вода от них становилась похожей на
черную тушь. Японцы научились ловить хахальчу сетями, варили ее и ели. Соль
здесь была очень дорогой, и местные жители варили рыбу без соли.
Кончилась хахальча, и на смену ей пришла чавыча. Ловля чавычи сетями
считалась женской работой. За день вылавливали до трехсот-четырехсот рыбин.
В конце мая чавычу сменила кета, поднимавшаяся в верховья рек плотными
косяками.
Кету ели каждый день. К середине нюня она настолько надоела, что от нее
стали носы воротить, но тут пронесся слух, что японцам предстоит переезд из
Нижнекамчатска в другой город.
- Куда же теперь? Пока добрались до Амчитки, погиб Кихати. На Амчитке
мы потеряли семерых. Они спят вечным сном под холмом на морском берегу.
Переправились на Камчатку - и потеряли еще троих. Нас осталось всего
шестеро. Стоит нам только переехать на новое место, как обязательно кто-то
умирает. Что нас ждет дальше? Нет, с меня хватит - больше никуда не хочу, -