"Ясуси Иноуэ. Сны о России" - читать интересную книгу автора

В Нижнекамчатске, впервые услышав перезвон церковных колоколов, Седзо
сказал:
- Пожалуй, и в Исэ нет колоколов с таким чудесным звоном. Услышишь
такое - и сердце невольно замирает от счастья.
Покойный Кантаро возмутился тогда восхвалением чужеземных колоколов и
кинулся на Седзо с кулаками. Седзо меньше других чувствовал себя удрученным
пребыванием на чужбине. Безусловно, как и остальные японцы, он не мог не
думать о семье, о родных, но никогда не говорил об этом.
- Ты бы хоть изредка про мать вспомнил. Видать, не такое уж счастье
иметь сыночка вроде тебя, - нередко порицали его товарищи, но Седзо лишь
ухмылялся в ответ.
Вряд ли Седзо вовсе не хотелось вновь ступить на родную землю, но и
особого желания он не проявлял. Скитания, по-видимому, доставляли ему
удовольствие. Он не страдал от того, что оказался сначала на Амчитке, потом
в Нижнекамчатске. Когда же до него дошли слухи о предстоящем отъезде, глаза
его радостно заблестели.
- Интересно, куда мы теперь отправимся? - спросил он.
В отличие от Седзо, Синдзо обладал быстрым и цепким умом. Единственной
его слабостью были женщины. Еще на Амчитке он едва не нарвался на скандал,
пытаясь завести шашни с местной девушкой. В Нижнекамчатске он не мог
спокойно проходить мимо камчадальских девиц, за что его не раз ругал
покойный Есомацу:
- Глупец, не набиваешься ли ты в зятья к камчадальскому лавочнику?
- Если возьмут - пойду не раздумывая, а родится ребенок - назову его
Есомацу, - отвечал Синдзо.
Разговор кончался тем, что не на шутку рассердившийся Есомацу
набрасывался на Синдзо с кулаками, но Синдзо был самым быстроногим из
японцев.
Исокити унаследовал все лучшее от своего отца Сангоро, умершего на
Амчитке. У него был такой же открытый и мягкий характер. К тому же Исокити
научился прекрасно приспосабливаться к обстоятельствам. Как на самого
младшего, на него всегда взваливалось больше всего работы, но он ни разу не
выразил неудовольствия по этому поводу. В глубине души Кодаю возлагал свои
надежды именно на Исокити. С поразительной быстротой Исокити усваивал
иноземные языки, мог свободно изъясняться по-русски и на языке островитян с
Амчитки. Не прошло и года, как они прибыли в Нижнекамчатск, а Исокити уже
сносно болтал по-камчадальски и по-корякски.
Кодаю почему-то был уверен, что смерть Тодзо в Нижнекамчатске последняя
и что больше никто из его спутников не умрет: уж слишком часто приходилось
им заколачивать крышки гробов.
Их путь из Нижнекамчатска лежал через Тигиль, где они должны были
пересесть на судно и отплыть в Охотск. Дорога до Охотска была, очевидно, не
из легких, но Кодаю предполагал, что в Охотске японцы окажутся под
покровительством высоких властей России и их отправят на попутном корабле в
один из портов Эдзо. Это не было просто предположением. Так объяснил Кодаю
причину переезда комендант Орлеанков. За год общения с Орлеанковым Кодаю
привык верить ему, а следовательно, и России. Судя по карте, Россия
представляла собой огромную страну, во много раз большую, чем Япония. Причем
у Кодаю сложилось впечатление, что в чем-то она была и более просвещенной,
чем Япония.