"Ясуси Иноуэ. Сны о России" - читать интересную книгу автора

еще один человек понимает по-японски.
Кодаю молча разглядывал лица гостей, наблюдал за их жестами. Он был
настолько поражен, что просто лишился дара речи. Ему пока не было ясно -
радоваться им или, наоборот, печалиться от того, что до них здесь уже
побывали японцы, так же как и они потерпевшие кораблекрушение. Внезапно на
него нахлынула беспричинная грусть.
Посетители вскоре ушли, удовлетворившись, по-видимому, тем, что на
ломаном японском языке сумели объяснить, кто они такие. Кодаю же и его
спутники долго не могли прийти в себя. Возбуждение сменилось лихорадочным
ознобом.
- Кто-нибудь, принесите поскорее соль, - вдруг воскликнул Коити. Он
больше других общался с гостями.
Исокити отправился за солью и вскоре вернулся. Размял пальцами
принесенный комок соли, посыпал ею порог, через который перешагнули странные
посетители, потом себя, Коити, Кодаю, Кюэмона и Синдзо.
- Посыпь и Седзо, - сказал Кюэмон.
Исокити зашел в соседнюю комнату, где в одиночестве лежал Седзо, и
кинул на его постель щепотку соли.
Так Кодаю и его спутники впервые встретились с людьми, родившимися от
брака между японцами и русскими женщинами. Они всячески пытались найти общий
язык с Трапезниковым и Татариновым, но после их ухода осталось неприятное
ощущение, как от соприкосновения с чем-то запретным.
Кодаю не обмолвился с посетителями ни единым словом, ничего не сказал
он и своим друзьям, после того как те ушли. Прежде Кодаю как-то не
задумывался над тем, бывали ли до них в этой стране японцы, теперь же, когда
факт был установлен, он не знал, как к нему следует относиться. Во всяком
случае, теперь он твердо знал, что в России жили японцы Кютаро и Санноскэ.
Но только ли они? Не исключено, что здесь побывало немало и других
потерпевших кораблекрушение японцев. Кодаю встревожился: если таковые в
самом деле были, то какова их судьба? Ему не доводилось об этом слышать. А
между тем вернись кто-нибудь из них в Японию - прошел бы слух.
Кодаю казалось, будто на пути у него возникло нечто грандиозное и
непонятное, будто злая судьба поспешила раньше времени показать им свое
неприглядное обличье.
Спустя три дня к японцам снова пришли Трапезников и Татаринов. На этот
раз Коити, Кюэмон, Исокити и Синдзо не окружили гостей, а застенчиво отошли
в сторону. Разговор повел один Кодаю. Беседуя то по-японски, то по-русски,
он пытался разузнать как можно больше. Призвав на помощь Исокити, Кодаю
буквально забросал гостей вопросами, но выяснил чрезвычайно мало: Кютаро и
Санноскэ были японскими рыбаками, они потерпели крушение у берегов Камчатки,
затем прибыли в Иркутск, женились на русских женщинах и прожили здесь до
самой смерти. Умерли они двадцать лет тому назад. Кодаю выяснил, что помимо
Кютаро и Санноскэ в России побывало еще несколько японцев, что один из них
много лет прожил в Петербурге и все они получали пособие от государства.
Постепенно к беседе присоединились остальные. И хотя разговор с
гостями, казалось, не предвещал ничего хорошего, невозможно было устоять
перед соблазном услышать от Татаринова и Трапезникова кое-какие подробности.
Но ответы их не могли полностью удовлетворить японцев. От матерей
Трапезникова и Татаринова можно было бы узнать больше, но, к сожалению, мать
Татаринова к тому времени уже скончалась, а мать Трапезникова вторично вышла