"В.Л.Иноземцев. Расколотая цивилизация (полит.)" - читать интересную книгу автора

аксиомы, не нуждающейся в доказательстве, утверждает, что "рыночную сферу мы
называем частной"; более того, он говорит об определенном тождестве частной
и экономической деятельности[215] , что, с учетом немецкой
терминологии в его оригинальных текстах, лишь усиливает мысль об
ограниченности частной собственности пределами экономической эпохи.
Все это дает нам основание полагать, что фундаментом институциональной
структуры постэкономического общества служит
----------------------------------
[215] - См.: HabermasJ. The Structural Transformation of the
Public Sphere. P. 55, 19.
----------------------------------
новая форма личной собственности, дающая человеку возможность быть
самостоятельным участником общественного производства, зависящим
исключительно от того, насколько создаваемые им блага или услуги обладают
индивидуальной полезностью для иных членов общества. Парадоксально, но
контуры такого подхода содержатся уже в рамках марксовой концепции, когда
автор ее отмечает, что переход к новому обществу может быть осуществлен
путем замены частной собственности собственностью индивидуальной на основе
нового уровня обобществления производства[216] . Учитывая, что,
по К.Марксу, такой тип хозяйства предполагает науку в качестве
непосредственной производительной силы, можно видеть, насколько примитивным
даже с точки зрения самого марксистского учения оказывается тот взгляд на
проблему преодоления частной собственности, которого придерживались в
нынешнем столетии многие коммунистические идеологи.
Широко распространено мнение о том, что самые острые социальные
противоречия могут быть преодолены путем широкого перераспределения прав
собственности. Одним из средств такового считается участие широких слоев
населения в приватизации и рост доли мелких держателей акций в капитале
крупных корпораций.
В последние десятилетия такие процессы действительно идут весьма
активно. Если в начале 60-х годов крупным собственникам принадлежало более
87 процентов акций американских компаний, а доля фондов, находившихся под
контролем как частных компаний, так и государства, составляла лишь немногим
более 7 процентов[217] , то в начале 80-х это соотношение
установилось на уровне 66 процентов против 28, а в 1992 году крупные
инвесторы владели лишь 50 процентами акций, тогда как различные фонды -- 44
процентами. Еще более интенсивно данный процесс развертывался в
Великобритании, где соответствующие цифры для 1939, 1963 и 1994 годов
составляли 80, 54 и 20 процентов[218] . Если в 1984 году в
Соединенных Штатах число взаимных фондов не превышало 1250, то в 1994 году
оно достигло 4,5 тыс., а управляемые ими активы возросли за тот же период с
400 млрд. до 2 триллионов долл.[219] ; во второй половине 80-х
половина частных лиц, имевших в своей собственности акции, оперировали ими
через
--------------------------------
[216] - См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. Т. 23.
С. 773.
[217] - См.: Blast J.R., Kruse D.L. The New Owners: The Mass
Emergence of Employee Ownership in Public Companies and What It Means to
American Business. N.Y., 1991. P. 54.