"Митрополит Иоанн. Самодержавие духа" - читать интересную книгу автора

молчание тщательного монаха. Такое молчание преподобный Исаак Сирианин
назвал "таинством будущего века", ибо происходит оно не от невежества или
лени, а от благодатной полноты религиозного чувства, от сосредоточенной
ревности в богоугождении, от изумления перед величием Божиим, открывающимся
благочестивому взору смиренного подвижника. Это состояние не нуждается в
словесном выражении. Оно вообще не передается словами - оно постигается лишь
любящим сердцем.
3. Поездка Ильи Муромца в Киев. Илья "стоял заутрешо во Муроме, ай к
обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град". Исполнить это благочестивое
желание ему помешала иноверческая "силушка великая", которой под Черниговом
"нагнано-то черным-черно". Расправившись с этой силой и получив от "мужичков
да тут черниговских" благоговейное величание: "Ай ты славный богатырь да
святорусский", - Илья собрался ехать дальше, но выяснилось, что у "славного
креста у Левонидова" сидит Соловей-Разбойник Одихмантьев сын (имеющий легко
узнаваемое половецкое происхождение). Победив его и приторочив к стремени,
Илья приезжает в Киев, где "ай Владимир-князь" только что "вышел со Божьей
церкви". Подивившись мужеству Ильи, он попросил Соловья свистнуть. После
того, как смертоносные способности Разбойника подтвердились, Илья "во чистом
поле" "срубил ему да буйну голову".
Удивительно, как неразрывно-тесно сплелась народная мысль с
православным мироощущением. Начиная с побудительной причины. подвига и
кончая бытовыми деталями, все в былине "оправославлено" и "воцерковлено".
Глубоко ошибается тот, кто принимает это за дань традиции, за благочестивую
риторику. В риторических излишествах можно заподозрить официальный документ,
неизбежно склонный к торжественности. Можно обвинить в этом автора,
связанного личными склонностями и привычками. Но укоренившаяся "склонность"
народа как соборного автора былин, пронесенная через века, должна
именоваться иначе. Искренним, живым и глубоким благочестием проникнуто
большинство былин. Это интимное, внутреннее чувство человеческого сердца
невозможно подделать. И когда переживает это чувство весь народ, он
оставляет неизгладимые следы своих переживаний на всем, к чему прикасается в
жизни и творчестве.
4. Илья Муромец и Калин-царь. Этот сюжет еще можно назвать "ссора Ильи
с князем". Князь прогневался на Илью и посадил его в погреб. Былина не
сомневается в правомочности княжеского поступка (уже формируется взгляд на
божественное происхождение самодержавной власти), но осуждает его
неразумность и поспешность, ибо "дело есть немалое. А что посадил
Владимир-князь да стольно-киевский старого казака Илью Муромца в тот во
погреб холодный" ("Казаком" Илья стал в период Смутного времени, так что это
свидетельствует о поздней редакции былины). Не дело сажать богатыря в
погреб, ибо "он мог бы постоять один за веру, за отечество... за церкви за
соборные". Да и нужда в защите не заставила себя долго ждать. "Собака
Калин-царь" идет на Киев, желая "Божьи церкви все на дым спустить".
Расплакавшись, раскаивается князь, что сгубил Илью: "Некому стоять
теперь за веру, за отечество. Некому стоять за церкви ведь за Божии". Но,
оказывается, Илья жив - предусмотрительная дочь князя Апракса-королевич на
велела его в темнице холить и кормить. Илья обиды не помнит и спасает князя
от "поганых".
Этот сюжет интересен тем, что доказывает существование целого сословия
богатырей-верозащитников, широкую распространенность державного богатырского