"Митрополит Иоанн. Самодержавие духа" - читать интересную книгу автора

организовывает неудачный самостоятельный набег Игорь Святославич, князь
Новгород-Северский. Знаменитое "Слово о полку Игореве" дает исключительное
по красоте и лиричности описание этого похода, В летописи о походе Игоря
Святославича сохранились два рассказа. Один, более обширный и подробный, в
Ипатьевском своде[11]. Другой, покороче - в Лаврентьевском. Но даже его
сжатое повествование достаточно ярко отражает воззрение летописца на свободу
человеческой воли как на силу, наравне с недомыслимым промышлением Божиим
определяющую ход истории.
На этот раз "побеждени быхом наши гневом Божиим", нашедшим на русские
войска "за наше согрешенье". Сознавая неудачу похода как закономерный
результат уклонения от своего религиозного долга, "воздыхание и плач
распространися" среди русских воинов, вспоминавших, по словам летописца,
слова пророка Исайи: 'Господи, в печали помянухом Тя...". Искреннее покаяние
было скоро принято милосердным Богом и "по малых днех ускочи князь Игорь у
половец" - то есть из плена половецкого - "не оставит бо Господь праведного
в руках грешных, очи бо Господни на боящихся Его (взирают), а уши Его в
молитву их (к молитвам их благопослушны)". "Се же содеяся грех ради наших,
- подводит итог летописец, - зане умножишася греси наши и неправды".
Согрешающих Бог вразумляет наказаниями, добродетельных, сознающих свой долг
и исполняющих его - милует и хранит. Бог никого не принуждает: человек сам
определяет свою судьбу, народ сам определяет свою историю - так можно кратко
изложить воззрения летописи. Остается лишь благоговейно удивляться чистоте и
свежести православного мироощущения летописцев и их героев, глядящих на мир
с детской верой, о которой сказал Господь: "Славлю Тебя, Отче, Господи неба
и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче!
Ибо таково было Твое благоволение" (Лк.10:21).
Развивая и дополняя друг друга, русские летописцы стремились к созданию
целостной и последовательной картины родной истории. Во всей полноте это
стремление отразилось в московской летописной традиции, как бы венчающей
усилия многих поколений летописателей[12]. "Летописец Великий Русский",
Троицкая летопись, писанная при митрополите Киприане, свод 1448 года и
другие летописи, все более и более подходившие под название "общерусских",
несмотря на то, что они сохраняли местные особенности, да и писались
частенько не в Москве, представляют собой как бы ступени, но которым русское
самосознание восходило к осмыслению единства религиозной судьбы народа.
Середина XVI века стала эпохой величайшего церковно-государственного
торжества на Руси. Были собраны воедино исконно русские земли, присоединены
Казанское и Астраханское царства, открыт путь на восток - в Сибирь и Среднюю
Азию. На очереди стояло открытие западных ворот державы - через Ливонию. Вся
русская жизнь проходила под знаком благоговейной церковности и внутренней
религиозной сосредоточенности. Неудивительно поэтому, что именно в
царствование Иоанна IV Васильевича был создан грандиозный летописный свод,
отразивший новое понимание русской судьбы и ее сокровенного смысла. Он
описывал всю историю человечества в виде смены великих царств. В
соответствии со значением, которое придавалось завершению столь важной для
национального самосознания работы, летописный свод получил самое роскошное
оформление. Составляющие его 10 томов были написаны на лучшей бумаге,
специально закупленной из королевских запасов во Франции. Текст украсили
15000 искусно выполненных миниатюр, изображавших историю "в лицах", за что
собрание и получило наименование "Лицевого свода". Последний, десятый том