"В.Ю.Ирхин, М.И.Кацнельсон "Уставы небес" 16 глав о науке и вере [R]" - читать интересную книгу автора

не нашел огня, потому что этот огонь - в Илюватаре. Но когда Мелькор бродил
в одиночестве, у него стали возникать собственные замыслы, отличные от
замыслов собратьев.
Некоторые из этих мыслей он начал теперь вплетать в свою музыку. И
тотчас же прозвучал диссонанс, и многие из тех, кто пел вблизи Мелькора,
пришли в замешательство, и мысли их спутались, и музыка их начала
спотыкаться, а некоторые начали подстраивать свою музыку к музыке Мелькора,
предпочитая ее той, которая возникла в их собственных мыслях. И тогда
диссонанс, порожденный Мелькором, стал распространяться все шире, и мелодии,
слышавшиеся до этого, утонули в море бурных звуков. Но Илюватар сидел и
слушал, пока не стало казаться, что вокруг Его трона бушует яростный шторм,
как будто темные волны двинулись войной друг против друга в бесконечном
гневе, который ничем нельзя успокоить.
Тогда Илюватар встал, и Аинур увидели, что Он улыбается. Он поднял
левую руку, и вот среди бури зазвучала готовая тема, похожая и не похожая на
прежние, и в ней были сила и новая красота. Но диссонанс Мелькора возвысился
над шумом и стал бороться с темой. И снова началось столкновение звуков,
более неистовое, чем прежде. И Мелькор начал побеждать.
Тогда опять поднялся Илюватар и Аинур увидели, что лицо у Него стало
суровым, и Он поднял правую руку, и вот, среди смятения зазвучала третья
тема, и она не была похожа на другие. Потому что сначала она казалась мягкой
и приятной, как бы журчание спокойных звуков в нежных мелодиях, но ее нельзя
было заглушить, и она заключала в себе силу и глубину. И в конце концов
показалось, что перед троном Илюватара звучат одновременно две мелодии,
совершенно противоречащие друг другу. Одна была глубокой и обширной,
прекрасной, но медленной, и она сочеталась с неизмеримой печалью, из
которой, главным образом, и исходила ее красота. Другая же мелодия достигала
теперь единства в самой себе, но она была громкой и гордой и бесконечно
повторялась. И в ней было мало благополучия, скорее, она напоминала шум, как
будто множество труб твердили несколько нот в унисон. И эта вторая мелодия
пыталась поглотить первую. Но казалось, что ее победные ноты забирала первая
мелодия и вплетала в собственный торжественный рисунок.
В апогее этой борьбы, от которой колебались стены залов Илюватара и
дрожь убегала в недвижимые доселе безмолвия, Илюватар встал в третий раз, и
лицо Его было ужасно. Он поднял обе руки, и одним аккордом - более глубоким,
чем Бездна, более высоким, чем небесный свод, пронзительным, как свет из
очей Илюватара, музыка прекратилась.
Тогда Илюватар заговорил, и Он сказал: "Могущественны Аинур, и самый
могущественный среди них - Мелькор, но он не должен забывать, и все Аинур
тоже, что Я - Илюватар. Я покажу вам то, что сотворило ваше пение, дабы вы
могли взглянуть на свои творения. И ты, Мелькор, увидишь, что нет темы,
которая не исходила бы от Меня, потому что тот, кто пытается сделать это,
окажется не более, чем Моим орудием в создании вещей более удивительных, чем
он сам может представить себе".
В суфийской традиции ислама вопрос о добре и зле обсуждается следующим
образом.
Полюс не может выявить себя иначе, чем через другой полюс.
Но ведь несравненный Шах не имеет себе противоположного.
Поэтому он сотворил два знамени: белое и черное.
Один - Адам, другой - Иблис-совратитель.