"Уильям Айриш. Срок истекает на рассвете" - читать интересную книгу автора Она нащупала ногой ступеньку, и они стали подниматься по лестнице. Есть
ли еще кто-нибудь в доме? Может быть, кто-нибудь и есть. Ночные убийства часто обнаруживаются только утром. - Поворот, - прошептал он. Новый марш лестницы. Наконец ступеньки кончились. - Поворот, - выдохнул он. Его рука повела ее направо. Теперь они шли по верхнему коридору. Здесь стоял запах дорогой кожи и дерева. Она почувствовала аромат сигарного дыма, очень слабый. Еще что-то ощущалось в воздухе, почти воспоминание о запахе: может быть, кто-то пудрился здесь. Или, может быть, духи. Они переступили порог и остановились. Он протянул руку, и она услышала, как закрылась дверь. Зажегся свет - невыносимо яркий после долгого путешествия в темноте. Стены были светло-зеленого цвета, панели - из орехового дерева. Окон комната не имела. Самым заметным в ней был мертвец. Комната принадлежала, наверное, одному человеку, а не всей семье. То, что светские молодые люди называют "берлогой". Две или три короткие полки с книгами, вделанные в стену, - можно считать, что до некоторой степени это библиотека. Здесь стоял письменный стол - комнату можно назвать и кабинетом. В разных местах стояло несколько удобных кожаных кресел, шкаф с бутылками, пепельница. Так что скорее всего - это мужской вариант гостиной. Она была продолговатая; две короткие стены - глухие, в третьей - дверь, через которую они вошли, а в четвертой - две двери: одна в спальню, другая портьеры на окнах спальни, чтобы с улицы не видно было света. В ванную Куин не пошел, там, наверное, тоже нет окон. Она считала, что многое повидала в жизни, все знает. Но этого она не знала. Она никогда не видела мертвых. Она посмотрела на его лицо. На вид ему лет тридцать пять или около того. Должно быть, у него было красивое лицо. Но в конце концов красивы и ангелы и дьяволы. Морщинки, которые двигались, когда человек жил, превратились в неподвижные швы. Рот, который выражал силу или слабость, горячий или спокойный характер, был теперь просто зияющим отверстием. Глаза прежде были жесткие или добрые, умные или глупые; они стали просто блестящими безжизненными инкрустациями. Смерть отобрала мысль и движение. Он был безукоризненно одет: крахмальная рубашка не помята, и бутоньерка все еще торчит в петлице смокинга. Подошвы его туфель немножко поблескивают - от воска натертых полов. Значит, он не так давно танцевал? Но какой толк думать обо всем этом! Куин вернулся. Она почувствовала - он стоит рядом, и была рада, что он рядом; это хорошо. - А ты знаешь, как его... - спросила она тихо. Как это сделали - чем? Она нагнулась. Он - тоже. - Должно быть, здесь. - Ее рука потянулась к пуговице смокинга. - Обожди, дай я, - сказал он быстро. Он что-то сделал пальцами, и полы смокинга разошлись. - Вот. - И он глубоко вздохнул. Маленькое красновато-черное пятнышко нарушало белизну пикейного жилета слева, под сердцем. |
|
|