"Наталья Иртенина. Праздник синего ангела" - читать интересную книгу автора

женщина с маленькой девочкой, а он не считал себя последней свиньей, чтобы
заставлять их ждать себя несколько часов.
Они шли медленно, так что Павел быстро догнал их. Некоторое время
шагали молча. Ковригин украдкой рассматривал женщину: она, несмотря на
уродливое платье и платок на голове, была очень красива, как-то необычайно,
даже странно красива. И бледность шла ей к лицу. Темные волосы, собранные
сзади в узел, наверняка были очень густыми, мягкими и волнистыми. Павел
вдруг отчетливо увидел себя рядом с этой незнакомкой в какой-то комнате. На
ней было домашнее платье, а распущенные волосы лежали на плечах. Видение
было настолько явственным, что Павел ощутил в руке приятную мягкость и
упругость ее волос и даже почувствовал их пьянящий запах.
- Простите за нескромность, - неожиданно для самого себя начал он. -
Кто у вас умер? Муж?
- Нет, мама, - тихо ответила она и добавила, помолчав: -У нас с дочкой
никого больше нет, одни мы с ней остались на свете, - она крепче прижала к
себе девочку одной рукой, а другой - платок к лицу.
Выждав время, чтобы она успокоилась, и ругнув себя последним болваном
и безмозглым пнем, Ковригин снова заговорил:
-Знаете, я здесь работаю уже два года. Раньше и дня не проходило без
покойника. Сейчас - мертвый сезон, сидим без работы уже три месяца, хотя
должно бы быть наоборот, даже если верить официальной статистике. Все эта
синяя зараза перевернула верх дном. Люди перестали умирать нормально. А
синих управление запретило хоронить на кладбищах. Их всех кремируют, даже
без гробов - просто запаковывают в саван - и в печь. Да вы это и сами
знаете - что это я вам известные вещи говорю.
- Нет-нет, говорите, - попросила она. - Прошу вас.
-Я заметил одну странную вещь. Когда кто-то умирает от "синьки", его
родные как будто даже рады этому. Только поймите меня правильно. Я не
говорю, что они желают смерти зараженным, но что-то здесь не так. Может, я
просто отвык от этого зрелища, но все-таки настоящее горе я всегда отличу
от равнодушного согласия со смертью. Кажется, люди просто перестали
различать жизнь и смерть, по-настоящему радоваться одной и оплакивать
другую. Они стали похожи - ну, на роботов, что ли, отчаявшихся, испуганных
роботов, которые знают, что и они скоро умрут. За три месяца я сегодня
первый раз увидел неподдельное горе, - он посмотрел на нее и добавил: -
Простите, если я вас обидел.
- Нет, что вы, все в порядке, - она уже совсем успокоилась и начинала
посматривать в его сторону. - А знаете, вы не похожи на гробовщика. Вы...
Вы, наверное, ученый или... Может быть, художник?
Он засмеялся.
-Вы наблюдательны. Я гробовщик не по профессии, а по натуре. Мое
призвание - свободное творчество. Но, понимаете в чем дело, свободным
творчество может быть только если оно не выливается в конкретную форму: к
примеру, в форму картины или романа, или, допустим, музыкального сочинения.
Если это произошло - это уже не свобода, а фактически рабство,
закрепощенное состояние. Готовое, оформленное произведение искусства лишено
духа свободы - оно становится зависимым от очень многого, начиная от
обстоятельств его обнародования и кончая мнением и профессиональной грызней
критиков. И не последнее место в этом длинном ряду занимают финансовые,
коммерческие расчеты. Свободное бытие духа творчества, материализуясь,