"Клиффорд Ирвинг. Следствие защиты" - читать интересную книгу автора

покинул суд, чувствуя себя разбитым. Такова уж была его работа: выигрыш
здесь, проигрыш там; тут маленький триумф, а там - небольшое поражение.
Разрушенные мечты, поломанные жизни, с которыми он уже никогда больше не
столкнется. Уоррен вел дела с маленькими людьми, которые бывали растерянными
или развращенными, чрезвычайно невежественными или придавленными жизнью.
Когда ты адвокат, человек может предстать перед тобой отвратительным
существом. Во всем этом не было никакой славы.

* * *

Слава со всеми сопутствовавшими ей неприятными сторонами впервые пришла
к Уоррену, когда ему было двенадцать лет. Семья Блакборнов жила тогда на
улице Белефонтейн, которая одним своим концом упиралась в отель
"Шамрок-хилтон", тогдашний деловой центр города. Каждое лето, как и другие
семьи юристов, Блакборны арендовали дачный домик на берегу огромного
гостиничного пруда с его десяти- и двадцатиметровыми вышками для прыжков в
воду. О чем больше всего мечтал каждый мальчишка, так это набраться смелости
и силы, чтобы спрыгнуть с двадцатиметровой высоты, однако всем им до
достижения шестнадцатилетия это строжайше воспрещалось.
В двенадцать лет Уоррен сказал своим товарищам:
- Смотрите, что сейчас будет...
Взобравшись на вышку по металлической лестнице и взглянув оттуда на
зеленую поверхность воды, Уоррен подумал, что сверху все это кажется гораздо
выше, чем снизу. Колени его тряслись, однако он соскользнул на животе с
доски, накренился в полете, шлепнулся в воду и так здорово поранил щеку, что
пришлось накладывать пять швов.
Джин-Максимум приговорил его к двухнедельному домашнему аресту.
После школы Уоррен и Рик Левин обычно садились на велосипеды и мчались
на заупокойные службы в Шамрок. Однажды в похоронном бюро Уоррен попеременно
ложился в четыре разных гроба. Он умолял одного из служителей
забальзамировать его:
- Мне только хочется узнать, просто посмотреть, как это все будет...
На берегах шамрокского пруда французские стюардессы принимали солнечные
ванны без бюстгальтеров. Француженкам нравились те техасские мальчишки,
которые не боялись подойти и сказать по-французски:
- Как вы поживаете?
В этом тоже, по мнению Уоррена, присутствовал элемент славы.
Он был любопытной смесью утонченности и деревенской простоты. Его дед
по отцовской линии, владелец обувной мастерской, всегда скручивал себе
самодельные папиросы из пакетиков от "Микстуры Дьюка". Когда наступали
выходные, Джин-Максимум лично рулил по городу в старом фордовском пикапе, а
с его бокового зеркала свисал страшный сапожный нож. Любимыми домашними
блюдами судьи были сильно прожаренное черепашье мясо и пахтовое печенье.
Всех женщин он по-деревенски именовал девчонками. Он с добродушием относился
к чернокожим юристам, а дома мог сказать про человека, который косил газоны,
"черномазый". Уоррен при этом морщился. Но до сих пор он, как и отец, грыз
зубочистки после ленча, свистел сквозь зубы, когда нужно было подозвать
собаку, вставал до рассвета, говорил "мэ-эм" всякой незнакомой женщине за
тридцать, а когда выезжал в горы на пикник, обувал свои старые ботинки из
воловьей кожи, закатывал рукава рубашки и нахлобучивал на черноволосую