"Джон Ирвинг. Четвертая рука" - читать интересную книгу автора

Представьте себе молодого человека, которому задолго до того, как он
перешагнул порог зрелости, суждено было лишиться левой руки менее чем за
тридцать секунд - именно столько продолжался прославивший его эпизод.
В школе наш герой подавал большие надежды: милый и смышленый мальчик, к
счастью, далеко не оригинальный. Те из сверстников, кто еще помнил, каким
был в младших классах будущий реципиент трансплантированной руки, вряд ли
назвали бы его смельчаком. Впрочем, в старших классах и в колледже он также
не отличался особенной храбростью, хотя пользовался у девушек несомненным
успехом. А уж безрассудство ему и вовсе не было присуще. Бывшие подружки,
единодушно признавая его внешнюю привлекательность, в один голос твердили,
что самое лучшее в нем - это уступчивость.
Пока он учился в колледже, никто и предположить не мог, что судьбой ему
уготована великая cлава. "Такой был теленок", - сказала одна из его
тогдашних приятельниц.
Того же мнения придерживалась и другая молодая женщина, близкая
знакомая нашего героя в годы его учебы в аспирантуре. "Самоуверенность ему
совершенно не свойственна, как, впрочем, и желание выпендриться!" -
решительно заявила она.
По лицу этого юноши постоянно блуждала смущенная улыбка - так
улыбается, увидев вас, человек, который знает, что с вами знаком, но никак
не может припомнить, при каких обстоятельствах вы встречались - то ли на
похоронах, то ли в борделе, и во взгляде его появляется странное и тревожное
выражение - сочетание грусти и замешательства.
Он вступил в любовную связь со своей научной руководительницей, что
было следствием (или причиной) его полнейшей растерянности по окончании
курса. Годы спустя эта дама - она была разведена и имела почти взрослую
дочь - признавалась: "Никогда нельзя полностью доверяться мужчине столь
привлекательной наружности! К тому же это классический случай полного
неумения хоть что-то довести до конца. Впрочем, сперва надежда была, и мне,
естественно, хотелось ему помочь, как-то его поддержать, переделать... и...
да, мне сразу же захотелось заняться с ним сексом!"
При этих словах глаза ученой дамы неизменно вспыхивали отблеском былой
страсти; вспыхивали и тут же гасли, словно лицо ее освещал прощальный луч
заката, для которого любое расстояние - пустяк. Ей вспоминались его "крайняя
беззащитность и уязвимость - безумно трогательные".
Позвольте, но как же столь мягкий и бесхарактерный человек решился на
чрезвычайно рискованную операцию? Кто отважится на такое, кроме любителей
приключений и безнадежных идеалистов?
Нашего героя никто не назвал бы ни авантюристом, ни идеалистом, хотя
идеалистом он, конечно, был - только очень давно. Ребенком он не мог не
мечтать, и какими бы смутными ни были его цели, он все же к чему-то
стремился.
Уже упомянутая ученая дама, весьма уверенно чувствовавшая себя в роли
эксперта, особенно упирала на то, что молодой человек слишком рано потерял
родителей - они умерли, когда он еще учился в колледже. Родители, впрочем,
полностью его обеспечили, так что он мог бы до скончания века ходить в
студентах. Однако учился он вполне прилично, хотя и без особого интереса. Он
по природе своей не был "заводилой" и всегда с готовностью принимал то, что
предлагали другие.
Короче, по своему характеру этот человек сумел бы примириться с потерей