"Фазиль Искандер. Сандро из Чегема (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

коллекционировал бывалых людей Абхазии. И всю дискуссию дядя Сандро просидел
в президиуме рядом с ним, глядя вниз, иногда на меня, сидевшего во втором
ряду, наглыми, неузнающими глазами.
Перед началом дискуссии Автандил Автандилович сказал несколько
напутственных слов в том смысле, чтобы все высказывали свои соображения,
свои критические замечания, а также любые претензии к нам, работникам печати
по поводу пропаганды этого интересного начинания, к которому, теперь уже
можно смело это сказать (кивок в сторону представителя министерства),
присматривается вся страна. Когда он говорил о том, чтобы предъявлять
претензии, Абесаломон Нартович вальяжно закивал головой, дескать, не
бойтесь, критикуйте, это он не от себя говорит, а согласовав со мной.
Зачитав телеграмму от министра сельского хозяйства, приветствовавшего
это интересное начинание и участников дискуссии, Автандил Автандилович
предоставил слово основному докладчику -- Платону Самсоновичу.
Я не буду пересказывать доклад Платона Самсоновича, ибо все его
соображения в том или ином виде опирались на материалы, которые печатались у
нас в газете. То же самое я могу сказать и про его северокавказского
оппонента, дважды обреченного, -- и тем, что дискуссия проходила на нашей
территории, и тем, что омываемость этой территории теплым морем обеспечивала
ей быть центром козлотуризма.
Дискуссия проходила настолько удачно, что полнота ее удачи к концу
стала даже как бы мешать. Видно, Платон Самсонович с этой сменой клубов
перестарался. В зале не оказалось ни одного человека, который захотел бы
выступить с критикой нового животного. Элементы принципиальной критики
пытались найти у некоторых ораторов, критикующих, скажем, рацион кормления
козлотуров, или их недостаточную мясистость, или вялый рост шерсти.
-- Так, по-вашему, не стоит иметь с ним дело? -- спрашивал Автандил
Автандилович, чтобы обострить слишком уж гладкую обстановку дискуссии.
Но очередной зоотехник или председатель колхоза не шел на эту ловушку и
неизменно говорил, что козлотур сам по себе хорошо, но в частности
недостаточно быстро наращивает мясо или шерсть.
Единственное незапланированное завихрение возникло во время выступления
коллеги из-за хребта, критиковавшего наше название козлотура и наш рацион
кормления. Платон Самсонович слушал его с язвительной улыбочкой, то и дело
записывая что-то в блокнот.
Во время его выступления несколько раз его перебивали с места наши
местные патриоты, и он довольно толково отбил пару реплик, когда вдруг из
заднего ряда раздался какой-то шум. Кто-то что-то крикнул, но голос его не
дошел до президиума, и оратор на трибуне замолк, взглянув на председателя
собрания Автандила Автандиловича. Автандил Автандилович грозно посмотрел в
конец зала с тем, чтобы там замолкли и дали выслушать ту реплику, которая
возникла в этом последнем ряду. И в самом деле, через несколько мгновений
шум замолк, и оттуда раздался громкий, но совершенно неожиданный выкрик:
-- Мы против абстрактного искусства! Мы, простые рабочие, его не
понимаем!
-- Не понимаем и не принимаем! -- подхватил звонкий голос человека,
явно сидевшего рядом или очень близко от первого.
Тут в зале раздался смех, а Автандил Автандилович, пожав плечами,
предложил оратору продолжать. Оратор продолжил, шум постепенно затих, а
Автандил Автандилович грозно уставился в последний ряд. Через несколько