"Фазиль Искандер. Рассказы (1999)" - читать интересную книгу автора

начал он. - Я знаю, это Альфред Иванович сбил вас с толку. Ну как вы могли
подписать письмо вместе с этим вечно раздутым павлином, с этим прохиндеем, с
этим трусом? Ну признайтесь, здесь никого нет. Этот любимец московских
салонов - прохиндей.
И в самом деле, вечно раздутый павлин, и в самом деле, прохиндей, думал
про себя Николай Сергеевич, но сейчас соглашаться с директором было как-то
неприлично, и он промолчал. Когда директор, пытавшийся свой монолог
превратить в диалог, закончил, он только спросил у него:
- Откуда вы взяли, что он трус?
Тут он не мог не попытаться удовлетворить свое любопытство.
- А разве павлин может не быть трусом? - со странной логикой удивился
директор.
Но откуда он, директор, знает не только о существовании Альфреда {212}
Ивановича, но и о некоторых свойствах его натуры? Это было столь же
необъяснимо, как и тяжелая сигара, торчавшая из угла его рта, с цинической
откровенностью пренебрегающая законами всемирного тяготения.
На самом деле, директор звонил в институт, где работал Альфред
Иванович, и у своего коллеги получил на него характеристику.
- Видел вашу подпись под письмом, - улыбнулся директор в конце
разговора. - Буквы больше моей сигары. Прямо "Быть по сему"!
Он расхохотался.
- Где вы это видели? - спросил Николай Сергеевич, стыдясь, что он
слишком крупно, как-то неинтеллигентно расписался.
- В ЦК, где еще? - ответил директор. - И там я вас отбивал от этого
прохиндея.
В конце концов они договорились, что, если уж ему вздумается поправлять
курс правительства, он это будет делать сам.
- Быть по сему, - на прощанье сказал ему директор и, пыхнув сигарой,
склонился к телефону.
...И вот эта ужасная встреча у входа в театр, его бегство, его
облегченный вздох, когда он рухнул на сиденье такси. Они поехали, но ему
становилось все хуже и хуже. Он теперь страстно мечтал добраться до дому. К
тому же таксист оказался чудовищно словоохотливым. Он стал рассказывать ему,
что держит дома породистых собак, что этим он зарабатывает на жизнь. А такси
- это только так, на прокорм собакам. Случка - главная статья дохода.
И это длилось минут двадцать, а ему становилось все хуже и хуже, и он
не мог прервать таксиста. И вдруг таксист сам себя прервал, и ему стало
совсем плохо.
- Надо доехать до заправки, бензин кончается, - сказал таксист.
- Пожалуйста, прямо домой, - попросил Николай Сергеевич, - я очень
плохо себя чувствую.
Шофер быстро посмотрел на него и, что-то поняв, молча поехал дальше.
Николай Сергеевич с невероятным трудом выговорил эти слова. Язык почти не
ворочался во рту, и сейчас он почувствовал, что его левая нога и левая рука
как-то отяжелели и почти не {213} подчиняются ему. Инфаркт - мелькнуло в
голове. Но он туг же отбросил эту мысль. Он знал, что при инфаркте бывает
боль. Никакой боли он не чувствовал и поэтому решил, что это инсульт.
Ему становилось все хуже и хуже. И он подумал: приближается смерть. Да,
смерть. Это было так странно и неожиданно. Гораздо неожиданней, чем
приближение смерти, показалось ему почти полное отсутствие страха перед ней.