"Фазиль Искандер. Запретный плод (Рассказ, детск.)" - читать интересную книгу автора

Теперь она подбиралась к краю бутерброда с самым толстым куском сала,
планомерно усиливая блаженство. При этом она с чисто женским коварством
рассказывала про то, как мой брат выскочил в окно, когда учительница
пришла домой жаловаться на его поведение.
Рассказ её имел двоякую цель: во-первых, отвлечь внимание от того,
что сама она сейчас делала, и, во-вторых, тончайшим образом польстить мне,
так как всем было известно, что на меня жаловаться учительница не
приходила и тем более у меня не было причин бегать от неё в окно.
Рассказывая, сестра поглядывала на меня, стараясь угадать, продолжаю
ли я следить за ней или, увлечённый её рассказом, забыл про то, что она
сейчас делает. Но взгляд мой совершенно ясно говорил, что я продолжаю
бдительно следить за ней. В ответ она вытаращила глаза, словно удивляясь,
что я могу столько времени обращать внимание на такие пустяки. Я
усмехался, смутно намекая на предстоящую кару.
В какое-то мгновение мне показалось, что возмездие наступило: сестра
поперхнулась. Она начала осторожно откашливаться. Я заинтересованно
следил, что будет дальше. Дядя Шура похлопал её по спине, она покраснела и
перестала откашливаться, показывая, что средство помогло, а неловкость её
была не такой уж значительной. Но я чувствовал, что кусок, который застрял
у неё в горле, всё ещё на месте...
Делая вид, что порядок восстановлен, она снова откусила бутерброд.
"Жуй, жуй, - думал я, - посмотрим, как ты его проглотишь".
Но видимо, боги решили перенести возмездие на другое время. Сестра
благополучно проглотила этот кусок, по-видимому, она даже затолкнула им
тот, предыдущий, потому что облегчённо вздохнула и даже повеселела. Теперь
она особенно вдумчиво жевала и после каждого куска так долго облизывала
губы, что отчасти просто показывала мне язык.
Наконец она дошла до края бутерброда, с самым толстым куском сала.
Прежде чем отправить его в рот, она откусила не прикрытый салом краешек
хлеба. Таким образом она усиливала впечатление последнего куска.
И вот она его проглотила, облизнув губы, словно вспоминая
удовольствие, которое она получила, и показывая, что никаких следов
грехопадения не осталось.
Всё это длилось не так долго, как я рассказываю, и внешне было почти
незаметно. Во всяком случае, дядя Шура и тётя Соня, по-моему, ничего не
заметили.
Покончив с бутербродом, сестра приступила к чаю, продолжая делать
вид, что ничего особенного не случилось. Как только она взялась за чай, я
допил свой, чтобы ничего общего между нами не было.
Я отказался и от печенья, чтобы страдать до конца и вообще в её
присутствии не испытывать никаких радостей. К тому же я был слегка обижен
на дядю Шуру, потому что мне он предлагал угощение не так настойчиво, как
сестре. Я бы, конечно, не взял, но для неё это был бы хороший урок
принципиальности.
Словом, настроение было испорчено, и я, как только выпил чай, ушёл
домой. Меня просили остаться, но я был непреклонен.
- Мне надо уроки делать, - сказал я с видом праведника, давая другим
полную свободу заниматься непристойностями.
Особенно просила сестра. Она была уверена, что дома я первым делом
наябедничаю, к тому же она боялась одна ночью переходить двор.