"Фазиль Искандер. Звезды и люди (Рассказы 1999)" - читать интересную книгу автора

случае, не крестьяне, сидевшие в помещении. Они радовались сравнительно
небольшому сроку наказания и гордились Батой, который шестьдесят лет стерег
своего обидчика и устерег наконец.
Впрочем, как всегда, нашелся скептик.
- Да перестаньте петушиться, - говорил он, вместе с другими крестьянами
покидая здание суда, - я же лучше знаю! Бата десятки раз мог отомстить
Сафару за его грех, но он все ждал такую власть, которая его за это не
накажет. И вот, когда пришла советская власть, он встрепенулся и вздернулся!
Она, родная! Теперь он решил, что за убийство князя его не накажут, а,
наоборот, отвезут к Ленину, чтобы Ленин порадовался на него и выдал ему
всякого добра.
Но тут Бата немного промахнулся. Советская власть хоть и люто ненавидит
всяких там князей, но не настолько, чтобы их убивал кто ни попадя. Этим она
любит заниматься сама. Вот в чем Бата промахнулся, хоть и срок получил не
больший, чем за угон чужой кобылы. Выходит, кобылу угнал еще до Николая, а
срок за это получил при советской власти. А князь как бы ни при чем. К слову
сказать, хозяин той самой кобылы еще, слава Богу, жив, и он всю жизнь
хвастается, вспоминая ее. Говорит, что однажды ее увел злой конокрад и он
все утро рвал на себе волосы, а в полдень глядь - кобыла целехонькая стоит у
его ворот! Сбросила злого конокрада и вернулась домой. Он еще, бывало,
добавлял: "Не поручусь, что не растоптала его, сбросив на землю". А оно,
оказывается, вон как было. Надо ему все рассказать, чтобы он перестал
хвастаться своей кобылой. Никого она не сбросила! Да что толку! Ему хоть
верни сейчас ту кобылу, он не то что на кобылу - на кушетку сам
взгромоздиться не может. Эх, время, в котором стоим! Да и князья наши
хороши, чтоб они своих матерей поимели! Пока они, выпучив глаза, скакали
верхом на чужих женах, Ленин вскочил на трон и камчой посвистывает! Джигит!
А вы говорите - Бата!
...Ничего не поделаешь, так уж устроен этот мир. В нем всегда найдется
скептик, который любого героя хоть волоком, да втащит в толпу - на всякий
случай, чтобы не высовывался.


Рукопись, найденная в пещере

(Вольный перевод с древнеабхазского)

ФЕОДОСИЙ. Здравствуй, Сократ. Не знаю, помнишь ли ты меня?
СОКРАТ. Здравствуй, Феодосий. Как же мне тебя не помнить? Много лет
назад мы проходили мимо твоего дома и попросили напиться. Был жаркий день.
Нас было шесть человек. Ты пригласил нас в дом, раб обмыл нам ноги, и мы
возлегли у пиршественного стола. Мы долго у тебя кутили. Алкивиад, как
обычно, перебрал и куда-то вышел. Потом явился, похлюпывая носом. Не сделал
ли он чего непристойного, не набедокурил ли он?
ФЕОДОСИЙ. Прекрасная память у тебя, Сократ. Нет, Алкивиад ничего
непристойного не сделал. Во всяком случае, не успел сделать. Он забрел в
комнату, где спала моя старшая дочь. Но я тихо проследовал за ним и, взяв
его за плечи, повернул к дверям. Он оглянулся на постель моей дочки и
сказал: "Я, как собака, по нюху вышел на гнездо перепелки". После этого я
его проводил обратно к пиршественному столу, и он уж тут так напился, что