"Алан Ислер. Принц Вест-Эндский " - читать интересную книгу автора

открытие: пропало письмо Рильке! Рильке, самого возвышенного из немецких
поэтов. Я искал повсюду, перерыл всю комнату. В "Потерянных вещах" о нем
ничего не известно. Горничные, если им и вправду понятен мой корявый
испанский, утверждают, что не видали его. Естественно, что по случаю столь
важной утраты - кражи? - я отправился к Коменданту, прорвавшись мимо
секретарши. Напрасно. Этот обыватель, Комендант, был невозмутим,
непроницаем. Из-за чего такой шум? Он уверен, что письмо найдется. Я путался
в словах. К моему стыду, я заплакал. Я не мог остановиться. Комендант
рассвирепел. Если я позволяю себе так расстраиваться по пустякам - по
пустякам! - я скоро не смогу участвовать в репетициях. Он дал мне
успокоительное и велел лечь в постель. Позже он ко мне заглянет.
Таблетка, кажется, подействовала.
Прошло две недели с тех пор, как я написал эту последнюю фразу.
Головные боли не прекращались, и запор сменился болезненными кишечными
спазмами. Были и другие осложнения: например, онемела левая рука. Но все это
позади, и я рад сообщить, что уже выздоравливаю. Осталось только легкое
головокружение и непривычная слабость в ногах.
Меня навестил Гамбургер. И Липшиц вел себя весьма порядочно, заверил,
что роль могильщика по-прежнему за мной. Как правило, исключенный из списка
самоходящих автоматически выводится из спектакля. Но, по его словам, он
поговорил обо мне с Комендантом и сумел сохранить за мной роль. Он принес
букет цветов и добрые пожелания труппы.
Письмо мое так и не "нашлось".
Какое крушение жизни! Для того, кто стартовал с вершины, стал
признанным литератором, практически даже не начав карьеры, в девятнадцать
лет уже опубликовал книгу стихов "Дни тьмы и ночи света", статью в разделе
культуры "NUrnber-ger Freie Presse"!
Несколько лет назад, у букиниста, я наткнулся на английский перевод
одного моего стихотворения. Он был напечатан в томике, обреченно
озаглавленном: "Серебряные голоса Германии, 1870 - 1914. Антология
предвоенной поэзии" (Лондон, 1922). Очевидно, я поспел к самому отходу
поезда. Книга была вся в пыли и распадалась. Вот образчик того, как звучит
немецкий серебряный голос в переводе:
Корни уходят вглубь,
Прорастают в раздробленный череп,
Пей воду из скалы,
Припав к осколкам канувших тысячелетий...
"Но что это значит?" - слышу я полный сомнения голос отца, буржуазного
буквалиста. Честно говоря, я и сам до конца не знал, а сегодня тем более не
имею понятия, что это значит. Стихи мои были блужданиями вслепую, выражением
чувств и мыслей, абсолютно не связанных с реальным жизненным опытом.
Но признаюсь, что до сих пор помню тот восторг вундеркинда, с каким
держал в трепетных руках мое первое увидевшее свет творение в дерматине
цвета темного мха с золотым тиснением. До сих пор слышу тот бодрящий свежий
запах, тот шелест страниц.
Рецензенты не скупились на похвалы. Мне предрекали большое будущее.
Капсрайтер объявил меня "смелым новым голосом, зазвучавшим в глухую пору".
Дробил приветствовал меня в Парнасских рощах - отчасти каламбурно,
поскольку так называлась берлинская кофейня, где собирались писатели и
поэты, а у него даже был свой постоянный столик. Но больше всего меня