"Дэниел Истерман. Девятый Будда" - читать интересную книгу автора

* * *

Служба подошла к "Отче наш". Священник громко произносил знакомые слова
молитвы, его губы четко и красиво выговаривали привычные звуки. Наверное, за
свою жизнь он произнес эти слова бессчетное количество раз. Он был молод,
чуть за тридцать; в годы войны он был капелланом. "Интересно, о чем он
думает во время молитвы, - задумался Кристофер. - О Христе, растянутом на
деревянном кресте своей святой жизни, прибитом к нему гвоздями - рука, рука,
потом ноги? Или о важности своей ежедневной деятельности? Или о роли
священника, возведенного в сан, чтобы связывать обязательствами и
освобождать от них, проклинать и благословлять? Или он думает о предстоящем
обеде, репе, мясном пироге и жареной картошке в густой подливе?"
Проницательный наблюдатель с первого взгляда определил бы, что
Кристофер Уайлэм относится к той категории англичан, которые проводят в
Англии очень мало времени. Он выглядел неуклюжим в зимней одежде, и его кожа
еще сохранила загар, который можно приобрести только в более теплом климате.
Его выгоревшие на солнце светлые волосы были зачесаны назад, открывая
высокий печальный лоб. Морщинки, скопившиеся в уголках глаз, глубокими
красивыми линиями тянулись к вискам, как нити сплетенной пауком паутины.
Темные глаза с тяжелыми веками отличались удивительной глубиной и ясностью.
Чувствовалось, что они не видят того, что происходит в церкви, что перед
ними стоят другие, не английские горизонты, но, возможно, во всем были
виноваты отбрасываемые свечами отблески.
Он оглядел маленькую церковь. Немногие отважились выйти из дома этим
вечером. Мужчины, женщины, непоседливые дети заполнили передние скамьи - их
привели сюда набожность, сила привычки, чувство долга. Он пришел сюда ради
Уильяма, и чтобы искупить вину перед Элизабет, которую он предал.
Священник преломил тело Господне. Взяв потир, он сделал глоток
освященного вина, крови Господа, крови Христа, крови мира, ярко-алой,
искупающей грехи.
Кристофер представил вкус вина, представил, как оно смешивается с
кровью, и ощутил вкус подкатившей к горлу желчи. Отец Миддлтон молил о
приходе Христа, о том, чтобы рождественское спокойствие и мир растянулись на
весь год, но Кристофер не испытывал радости по поводу прихода бледного
рождественского Христа-ребенка. В сердце его не было радости, была лишь
упрямая злоба, роптавшая против Христа и его лицемерного праздника.
Священник высоко поднял кусочек тела Христова, и в церкви воцарилась
тишина.
- Ессе Agnus Dei, узрите агнца Божьего, - произнес он, - ессе qui
tollit peccata mund, узрите того, кто уносит грехи мира.
Люди по очереди вставали со скамей и подходили к алтарю - все, кроме
детей, отягощенные грехами. Встал и Кристофер и вслед за Уильямом
присоединился к очереди грешников. Пожилой человек опустился на колени и
открыл рот, чуть высунув язык и готовясь вкусить тело Господне.
- Corpus Domini nostri...
"Так много грехов", - думал Кристофер, глядя, как сверкает в отблесках
свечи дискос. Тело Господне коснулось языка пожилого человека. Смертные
грехи, незначительные грехи, семь главных грехов. Грехи за проступки и
оплошности, грехи гордости, похоти и чревоугодия, грехи плоти, грехи духа.