"Дарья Истомина. Леди-босс " - читать интересную книгу автора

над Волгой, там, где заканчивался наш сад, он страшно перепугался и
показал меня какому-то светиле по психам, вызванному из Москвы. Светило
напрописывал всяких микстур, но они не помогли. И тогда Гаша соорудила по
каким-то деревенским рецептам подушку с травами, нашептала над ней
наговоры, свершила какие-то ритуалы и обязала меня на ней спать.
Не знаю, что помогло, может, действительно эти травы, но вскоре все
мои закидоны как рукой сняло.
Вот и теперь моя лекарка принялась спасать Лизаветку...
Хотя от той девочки я убежала далеко и на великовозрастную дылду,
битую, мытую, клятую и катаную, вряд ли ее искусство подействует. Однако
что же все-таки со мной случилось? К стене рядом с Гашей была прислонена
раскладушка, значит, она и ночует здесь. Я хотела разбудить Гашу, но
что-то непонятное остановило меня. Как будто я боялась услышать от Гаши
что-то такое, чего мне лучше не слышать.
Я осторожно устроила ее в кресле поудобнее, она что-то пробормотала,
но не проснулась. Я погасила свет и пошла дальше.
В доме на всех трех этажах стояла абсолютная тишина. Будто все
вымерли. Я вызвала лифт, но он был отключен. Потом я узнала, что это
Авербах потребовал абсолютной тишины. Одним словом, мне устроили
комфортный дурдом на дому. И еще я узнала, тоже потом, что у меня в
спальне должна была дежурить медсестра из команды Авербаха, но как раз в
ту ночь, когда я очухалась, она слиняла в поисках радости в полуподвал к
охранникам - дежурным на центральном пульте, с которого держали под
контролем всю территорию. Если бы я пришла в себя при ней, она бы хрен
выпустила меня из спальни, а просто ширнула бы мне какой-нибудь укольчик
для психов. Я ее потом видела - она была похожа на морского пехотинца:
здоровенная, накачанная, тупая, как полено. Она имела дело с буйными, так
что я фиг бы с ней справилась.
Я пошлепала по черной лестнице вниз.
Огромная кухня была залита ослепительным светом. Бело-кафельная, с
бесчисленными агрегатами из нержавейки, герметичными котлами и котелками,
со стеной, увешанной всякими спец-ножами, ножиками, топориками и
чумичками, она мне напоминала хирургическую операционную. Во всяком
случае, наш шеф-повар Цой, из обрусевших корейцев, поддерживал здесь
стерильную чистоту и гонял свою команду свирепо: в кухню они имели право
вступать только в отстиранных белых спецовках и шапочках и в сменной
обуви. Свет горел, часть плит была включена, на разделочных столах под
марлей отходило от заморозки мясо и еще что-то, но никого в кухне не было.
Судя по электронным часам над дверью, было около трех ночи, время Цоя. Он
всегда приходил на боевой пост первым, к четырем утра подтягивались
остальные. Кормить надо было всю ораву: чичерюкинскую охрану, дежурных
водителей, обеих горничных и уборщицу, садовника с семейством... Сим-Сим
ценил комфорт и ничего не жалел ради него.
Но Цоя я не увидела. Я задохнулась от запаха съестного: на одной из
электроплит уже что-то закипало.
Я приподняла крышку с котла, сунула туда нос, давясь слюной, нашла
какой-то крюк и выволокла здоровенный шмат бульонной говядины на
толстенной кости. Мясо было недоваренным, я обожглась, но разодрала его
руками и, давясь, начала лопать.
И тут-то появился Цой, в белом кителе, белых брюках и в пилотке на