"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу автора

вырезал из моей старой кофты, и аккуратно проклеенная, эта штука со стойками
из зубочисток выглядела красивенько. Папка вырезал из пластмассы даже
фигурки авиаторов: пилота и летчика-наблюдателя, исполнявшего также
обязанности бомбардира. Все было абсолютно точно - от защитных касок до
краг. Проблемы у него были с пулеметом "гочкис", которого он никогда не
видел, и с боевыми авиастрелами, каковые наблюдателю полагалось швырять
через борт и поражать ими вражескую конницу. Оперенная стальная авиастрела,
судя по историческим источникам, пробивала всадника с конем насквозь.
Корноухов сообщил мне, что российские авиаторы спуску не давали кайзеровским
уланам. Стрелы он сделал из старых патефонных иголок, но приспособить к ним
оперение бате не удавалось, он жаловался, что нарушался масштаб. Но пару
ручных авиабомб, пузатеньких и увесистых, он все-таки вылепил из пластилина.
Занятие было идиотское, и мой военный пенсионер врал мне совершенно
отчаянно, что якобы в нашем районе есть некий школьный авиакружок, где
головастики, уже рожденные в эпоху свободного рынка, изучают историю
российской авиации начиная с "Ильи Муромца", гениально сконструированного
Игорем Сикорским, и кончая сверхзвуковыми бомберами Туполева. В
действительности ему просто было стыдно. Дворовая пацанва уже доложила мне,
в чем дело...
Я видела, что отцу погано так, как никогда не бывало раньше. Я
выдавливала из него подробности по капле и, кажется, стала по-настоящему
понимать, что на всю оставшуюся жизнь у него в память врезался тот позорный
день раскаленного степного лета, когда расформировывался его полк,
базировавшийся под Херсоном и оказавшийся на территории самостийной Украины,
и остатки личного состава по пыльной бетонке прошли маршем со знаменем полка
мимо последнего оставшегося на аэродроме дальнего бомбардировщика.
Дележка авиации была уже завершена, и большую часть машин перегнали в
Россию, куда-то в Карелию. Авиаторов вышибали на гражданку еще до
предельного возраста при малейшем намеке на нездоровье. У Никанорыча
обнаружили что-то очень гипертоническое. Но таких, как он, по опыту и
налету, оставалось немного, и ему предложили принять украинское гражданство
и посулили место инспектора по штурманской части где-то в Крыму. Многие
авиаторы, чтобы не терять жилье в Херсоне и не ломать судьбу, начинали учить
"мову", дружно загэкали, и даже в лице у них появилось что-то
жовто-блакитное. Но у моего Корноухова в Москве была вот эта классная
квартира и обожаемая дочь, которую пасла тетка Полина...
К гражданке отец привыкал долго и мучительно трудно. Денежное пособие,
выданное при выходе в запас, сгорело, как солома, на тогдашней безумной
инфляции. Почти все надо было покупать заново: партикулярные костюмы,
пальто, шляпу и иное прочее. Он категорически отказался принимать от меня
хотя бы копейку и пригрозил, что уйдет из дому, если заметит, что я его
подкармливаю, так что купленное мною курево или лезвия для бритвы
подсовывала ему Полина, как бы по-сестрински, из своих. От нее он не
отвергал подношения, но долг аккуратно записывал в блокнотик.
Какое-то время он проработал сторожем на коммерческой автостоянке, но
только ночами. Поднимал шлагбаум на въезде, дергая за веревку. И получал
чаевые от ночных гуляк при тачках. Неподалеку было модное казино, там
открыли свою стоянку, и основной клиент пошел туда. При очередном расчете
(платили черным налом, из рук в руки) его обсчитали, он завелся, но местные
мальчики в кожанках просто накостыляли бывшему офицеру и сказали, чтобы