"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу автора

проворачивает любые жестяные работы, может "выколотить" любое мятое крыло,
восстановить аварийные части даже на "мерее" так классно, что этого никто не
заметит.
Между прочим, Трофимов-зять признался, что, будучи студентом
технологички, в самые трудные и безысходные времена научился у
Трофимовых-старших шить мужские шапки, для которых они разводили нутрий. А
нынче он выкладывает камины в коттеджах и достиг в этом деле такой
популярности, что довольные заказчики передают его вместе с подручными из
рук в руки.
- Хотите, и вам сработаем, - предложил он. - Со скидкой, по дружбе...
Вообще-то мы цену держим! Не меньше пяти штук за дым! У меня как раз партия
финского камня пришла, выложим, как споем, с кованой медяшкой, если
пожелаете... Кочережка, совки, решетка литая с загогулинами - все наше!
- У меня еще и фазенды нету, а вы с камином! - смеялась я.
- Ну тогда клиентуру подкидывайте! Вы же по части купить - продать? А
торгаши выпендриваться любят! Мы одному камин в виде парохода заделали!
Такой "Титаник" с топкой типа корабельной и весь в иллюминаторах и клепке!
Жируют, черти!.. Приведете клиента - десять процентов ваши! Без балды!
Он явно чуял во мне родственную душу.
За стенками лавки шумела-гремела ярмарка. Солнечный лучик
(распогодилось, значит) косо бил в темень лавки. Я не заметила, как
заснула - совершенно беззаботно, с таким ощущением, которое бывает только в
детстве. Когда всерьез веришь, что откроешь глаза и будет счастье. Пару раз
сквозь теплую завесу сна я слышала, как кто-то стучался в ставень и окликал
меня, но мне было жаль просыпаться, и я ныряла в ласковые солнечные глубины.
Проснулась я поздно, торговый день был потерян, и я решила, что заеду к
Рагозиным, посмотрю, как там Катерина, отошла ли от своих страхов и смогу ли
я оставить хозяйство на нее завтра.

Глава 10

"АХ, МАМА, МАМА, МАМОЧКА..."

По пути на Сущевку я купила бутылочку натуральной хванчкары, набрала в
коробку штучных пирожных, не с пустыми же руками в чужой дом заявляться...
Дом оказался спрятанной в глубине строений, поодаль от улицы пятиэтажкой,
правда построенной еще при Сталине, из крепкого красного кирпича, с
нестандартно большими окнами и явно пристроенными уже гораздо позже
наружными лифтами в остекленных шахтах.
Катькина квартира была на последнем этаже. Открыла мне мать, Нина
Васильевна.
Она была в домашней уютной пижаме, тапочках на босу ногу, почему-то в
темных сатиновых нарукавниках, с надкусанным яблоком. На высокий лоб она
вздернула сильные очки, и ее темно-карие, узковатые, вовсе не похожие на
Катькины оловяшки глаза были красноваты от усталости.
Выяснилось, что дочери нету дома. Меня несколько удивило, но
Рагозина-старшая сказала, что Катька вот-вот придет. Держалась она со
сдержанной приветливостью и даже, мне показалось, несколько смущенно, потому
что с ходу спросила:
- Я вашего папу не очень напугала своими скандальными воплями,