"Анатолий Иванов. Печаль полей (Повести)" - читать интересную книгу автора

Демидов глядел на него, и в груди, под черепом - везде вскипала у него кровь
будто: "Не прощу, нет... Не могу!"
Он закрыл глаза, откинулся назад, ударился затылком о земляной
обрывчик. Он очень плотно, до ломоты в веках, зажмурил глаза, а все равно
видел "волчье око": оно горело и горело...

4

Начало жизни Демидова складывалось не хорошо и не плохо. Он родился и
вырос на берегу Енисея, реки малорыбной, зато неописуемо красивой. Отец
погиб в партизанах - он был в отряде легендарного Каландарашвили. Мать,
тихонькая, маленькая, робкая - она все почему-то держала заскорузлые от
работы руки под фартуком, точно стеснялась показывать их людям, - как и
другие, вступила в Колмогоровский колхоз. И Демидов работал в колхозе, потом
служил действительную, вернулся с нее в начале тридцатых годов.
- Теперь жениться бы те, Пашенька, - говорила мать несколько раз. - Я
уж слаба стала.
С женитьбой как-то не получалось. А потом стал ждать, когда подрастет
Мария.
Мария росла хохотушкой - этим и привлекла сперва его внимание. В
четырнадцать лет она была уже стройной, грудастой, туготелой. В шестнадцать
хорошо научилась целоваться, он, Павел, ее научил. Целовал ее, но и в мыслях
никогда не было, чтоб тронуть, понимал - рано и ни к чему до свадьбы.
- А когда же свадьба-то? - спрашивала она частенько.
- Скоро. Подрасти еще. Порода чтоб крепше от нас пошла.
Когда Марии исполнилось семнадцать, в Колмогоровском сельсовете
появился новый работник - Денис Макшеев. Он был примерно одногодок Павла,
тоже отслужил давно действительную, ходил по деревне в полувоенном френче,
синих галифе и хромовых сапогах. И еще - от него всегда пахло одеколоном. По
тем годам это было невидалью в деревне - девок осуждали, если чем помажутся,
а мужику-то и вовсе позор.
Откуда Макшеев родом - было неизвестно. Деревенские бабенки глухо
поговаривали, что вроде из самого города Красноярска, где родитель его
держал будто бы когда-то не то мучной лабаз, не то булочную. Но бабье есть
бабье, к их сплетням никто всерьез не относился. Да и не было ни для кого
нужды устанавливать родословную приезжего. Те, которые поставили его
выписывать разные справки в сельсовете, знали, наверное, кого ставят, им,
значит, было виднее.
Однажды Павел застал на берегу Енисея Марию и Дениса. Денис что-то
рассказывал, картинно красовался, поставив одну ногу, обтянутую плотно синей
штаниной, на крупный камень. Мария заливалась смехом, сидя на носу лодки.
- Занятный он, - сказала она, когда Павел увел ее с берега.
Это было где-то в мае тридцать восьмого. По осени Демидов намеревался
сыграть свадьбу, мать тихонько собирала к этому дню все необходимое.
- Хороша бабенка, да не планида ей горизонт увидать, - сказал как-то
Денис Павлу, встретив его среди деревни.
- Как понять? - насторожился Павел.
- Ей мужтто надобен с кругозором. А в тебе какой интеллигент? Ты ведь,
дядя, цветок нюхаешь, а запаху не чуешь.
Демидов высоко себя не ставил, но и низко не опускал. И потом, он был