"Анатолий Иванов. Печаль полей (Повести)" - читать интересную книгу автора

не какой-то робкий недоносок - и тут же схватил Макшеева за отвороты френча:
- Ты! Приподниму и опущу об землю. Только шмякнешь!
- Убери крючки, ну! - побагровел Денис, схватил Павловы руки за
запястья, оторвал от френча. Он, Денис, тоже силенку имел. - Обломлю - и в
Енисей кину. Я, дядя, решительный. В кавалерии служил и лозу лихо рубил.
Они разошлись, красные, взъерошенные, оба чувствуя, что еще сойдутся.
- Зачем ты ему о свадьбе сказала? - спросил в тот же вечер Павел у
Марии.
- А занятный он, - ответила она, как и в первый раз. - Да что он нам,
ты не думай...
Но Демидов думал, потому что нет-нет да и заставал где-нибудь Марию в
компании Макшеева. Она с хохотками уверяла, будто встретилась с ним случайно
и только что.
А однажды произнесла с обидой за Макшеева:
- Ты его не любишь, я вижу. А в нем интеллигенту-то побольше, чем во
всех деревенских парнях.
- Во-он как! Так ты что ж, за него и выходи.
И тут Мария зарыдала, прижалась к нему:
- Пашенька! Я тебя, тебя люблю... А когда с ним - вроде бы не тебя, а
его... Убереги меня от него! Я не знаю как - только убереги. Иначе - быть
греху...
- Ладно, - угрожающе произнес Демидов и пошагал в сельсовет.
В сельсовете они поговорили с Макшеевым тихо и мирно, как добрые
товарищи. Из сельсовета вышли и пошагали рядом, плечо в плечо, по улице, за
деревню. Макшеев шел, грыз семечки и равнодушно плевался шелухой.
За Колмогоровой сразу начиналась тайга, они отыскали глухую поляну,
Макшеев снял френч, а Демидов - пиджак и верхнюю рубаху. Каждый аккуратно
свернул свою одежду и положил на траву.
Дрались они долго, молчаливо, в кровь, все больше наливаясь свирепой
угрюмостью, изорвав друг на друге нательные рубахи. Договорились - пока один
из них не упадет без сознания. Лежачего, как известно, не добивают, но зато
уж устоявшему на ногах достается Мария.
Устояли оба, только до дна выдохлись. У Демидова текла кровь даже из
ушей, Макшеев выплюнул два передних зуба.
- Будет, - прохрипел Денис, обтирая клочьями рубахи кровь с лица.
- Признаешь, что слабожильнее? - тоже с хрипом спросил Павел.
- Ни в жисть.
- Тогда погодь одеваться, лабазник! До оконечности давай, как
договорено.
Демидов качнулся было к Макшееву, но тот поднял с земли увесистый
еловый сук.
- Ты что?! Договорились - на кулаках только.
- Подходи... Я покажу, как договорились!
На всякий случай Демидов пошарил под деревом, тоже нащупал крепкую
палку.
- Скажу те так, хамло навозное, - тяжко дыша, проговорил Макшеев. -
Лабазник я али еще кто там, а Марии не видать тебе все одно. Отказывайся
лучше добровольно. Иначе - икать всю жизнь будешь. Это я тя заставлю, найду
способ. Я, дядя, решительный.
- Жди, как же. Сиди дома и гляди в окошко - не идет ли Пашка Демидов,