"Анатолий Иванов. Печаль полей (Повести)" - читать интересную книгу автора

- На что?
- Не перебивай... - Он опять повилял глазами, не попадая ими на
Демидова. - Ты ж понимаешь - я пойду и заявлю: преследуешь ты меня... Угрозы
теперь делаешь всякие за то, что разоблачил тебя тогда как поджигателя. И
мне, а не тебе поверят.
- А мне это без внимания, что поверят, - усмехнулся Демидов. - Я свое
отсидел, и пока с тобой не поквитался - никто больше меня не посадит,
заявляй не заявляй...
- Ты погоди...
- А славу себе создашь у людей... Они, люди-то, не знают твоего черного
дела, так узнают.
- Погоди, говорю... - Голос его был торопливый и заискивающий. - Давай,
чтоб с выгодой и для тебя и для меня.
Сузив глаза, Демидов пристально глядел некоторое время на Макшеева.
Спросил:
- Это - как же?
- Что было меж нами - прости... Покаялся уж я бессчетно раз. Да что ж -
не воротишь. Теперь девчушку вот ты взял, растишь...
- Говори прямо, сука! Без обходов.
Макшеев будто не слышал обидного слова.
- Возьми от меня деньги, Павел. Много дам... - Макшеев дышал торопливо
и шумно. - Вот, если прямо... Оставь только нас с Марией.
- Так... Сколько же?
- Целую тысячу дам. Дочку тебе растить... Еще больше дам!
- Краденых? Марией наворованных?
- Ты! - Макшеев вскочил, чуть не опрокинув стол. Грудь его ходуном
ходила. - Тебе что за забота, какие они?!
Демидов шагнул было к Макшееву, тот откачнулся.
- Дешево, выродок ты человеческий, откупиться хочешь, - раздельно
произнес Демидов и ударил ладонью в дверь, выбежал, будто в комнате ему не
хватало воздуха.
В сенях он услышал рыданье Марии, промедлил шаг. "Как ты только живешь
с ним с таким?" - хотел сказать он, но не сказал. Шаг примедлил, но не
остановился.
В другой раз случилось еще более страшное. Было это в причулымской
тайге в конце мая или в начале июня - в ту пору уж замолкли соловьи, но
кукушки еще продолжали, кажется, кричать тоскливо и безнадежно.
Примерно в полдень, когда лес был пронизан тугими солнечными струями и
залит хмельным от млеющих трав жаром, у сторожки Демидова появилась вдруг
Мария с плетеной корзинкой в руках.
- Ты? - удивленно спросил Павел.
- Вот... грибов поискать.
- Какие пока грибы?
- Масленки пошли уж, сказывают. Места тут незнакомые мне еще, укажешь,
может?
Мария говорила это, поглядывая на возившуюся со щенком приемную дочь
Павла Надежду, и лицо ее то бралось тяжелой краской, то бледнело,
покрывалось серыми, неприятными пятнами.
Одета она была не по-грибному легко и опрятно, в новую, голубого шелка
кофточку с дорогим кружевным воротником, в сильно расклешенную, не мятую еще