"Анатолий Иванов. Печаль полей (Повести)" - читать интересную книгу автора

фронте, молока она давала без всякой платы, потому что платить Кате было
нечем. Но полыхавшая огнем Донька почти его не пила - так, если глотнет
когда глоточек - и таяла прямо на глазах.
- К дохтуру надо, в район. Ты что ж, девка? - сказал дед Андрон,
заглянувший однажды вечером.
- Да как? Я уж трижды кланялась председателю, а он лошадь не дает.
- Это почто?
- А спроси... Пешком бы понесла ее, да ведь поморожу. Морозы-то вон!
Морозы действительно завернули к середине февраля ошалелые, лопались
толстые тополя, кой-где растущие вдоль улицы.
На другое утро сам дед Андрон, встретив председателя на кошаре, сказал
ему:
- Ты что же коня-то Афанасьевой Катерине не выделишь? Помереть могет у
нее девчушка. В больницу-то...
- У всех у нас дети болеют, - ответил Пилюгин. - Простывают, стервецы.
Я своих малиной всегда пою. И без всякой больницы...
- Так и она поит. Да тут к дохтуру надо.
- А пусть получше попросит, - ухмыльнулся Пилюгин.
Дед стоял и молча глядел на председателя, будто еще ждал каких слов.
И тот сказал:
- Чего уж так она убивается? Кабы их, Афанасьевых, дите бы еще...
- Во-он что...
- Что? - пошевелил усами Пилюгин.
- А то, Артемушка... Родитель твой, Сасоний, свое нашел... И ты, гляди,
не найди.
- Т-ты!!! Стручок засохший! - взорвался порохом Артемий Пилюгин и,
глотнув морозного воздуха, побагровел, будто глотку ему враз заткнуло и он
никак не мог этот воздух выпустить обратно, почернел даже. - Борода
высыпалась, а тож... встреваешь!
И пошел, пошел, почти побежал прочь от кошары.
На третий день после этого Донька стала хрипеть и задыхаться. Возле нее
метались круглыми сутками сама Катя, бабка Андрониха, Михаил, вливали ей из
ложечки в рот отвары из трав и ягод, какими испокон веков пользовался в
деревне детей, пробовали обкладывать ее теплым, распаренным березовым
листом. Но ничто не помогало: девчонке становилось хуже, изо рта ее пошел
тяжелый запах.
- Нутро у нее гниет. Простудилась, это-то верно определил
председатель, - мрачно сказал дед Андрон, впервые раскрыв рот после стычки с
Пилюгиным.
Многими часами Донька лежала в забытьи, как неживая уже, только с
бледного лобика ее катился пот. И как-то, ненадолго придя в себя, она
спросила:
- Я умру, мам Катя?
- Что ты, Донюшка?! Выздоровеешь!
Девочка долго смотрела куда-то мимо Кати в одну точку, потом, как
несильный ветерок, прошелестел ее вздох:
- Ведь мы все тебе помогаем, мам Катя. А если я помру... тогда тебе
вовсе трудно будет.
Что-то вспухло внутри у Кати и лопнуло, разворотив грудь, заложив
горло. Из глаз ее хлынули соленые слезы, она вскочила, стала обматывать