"Анатолий Иванов. Печаль полей (Повести)" - читать интересную книгу автора

обрубка пальца в два толщиной, да и сила у старухи, оказывается, еще
имелась - Пашка от удара рухнул на дорогу как подкошенный, громко заревел от
боли.
- Господи, господи! - простонала Лидия, сперва подобрала слетевшую с
сына шапку, потом стала поднимать его самого. - Сынок, Пашенька. Пойдем,
сынок, айда...
Она подняла его и повела прочь. Ни слова больше не говоря, повернулся и
зашагал к своему дому дед Андрон. А кузнец Макеев еще потоптался на дороге и
произнес:
- Бабы вон чего про тебя говорят? Зверицей ты была да ею так и
осталась. Помирала бы скорей. А то всю жизнь внучатам своим закроешь.
Пашке-то с Сонькой.
И только проговорив это, двинулся к кузне.
- Да уж выращу! - хрипела ему вслед Федотья. - Чтобы знали они... почем
люди.

* * *

Было начало апреля, солнце пригревало щедро, съедало на крышах
последние лохмотья снега, он с утра истекал сильной капелью, единственная
улица Романовки почернела, оказалась, как всегда в эту пору, сплошь покрытой
навозом.
В воскресный полдень по этой-то улице, когда с крыш уже не капало, а
лило, и подъехал на плетеной кошевке к колхозной конторе худой, болезненного
вида человек лет сорока, в потрепанной офицерской шинели без погон, несмотря
на теплынь, в наглухо завязанной под подбородком шапке-ушанке.
Это был секретарь райкома партии Дорофеев.
Покашливая, он вылез у конторы из своей кошевы, вынул оттуда костыль.
Незнакомый ему мальчишка лет тринадцати тащил за веревку мимо конторы
довольно большие санки, на которых лежал пустой бочонок для воды, а
малолетняя, годов девяти, девчушка с ведром в руке шагала сзади.
- Эй! - махнул им Дорофеев костылем, подзывая.
- Чего тебе? - спросил мальчишка, останавливаясь, но не подходя.
- Вот лошадь на конный двор отвести надо. Сделай, пожалуйста.
Мальчишка помедлил, потрогал обернутую мешковиной крышку бочонка.
- Нас бабка за водой послала. Не видишь?
- Да ведь конюшня-то вот, рядом, - сказала девчушка. - Я отведу, а
потом догоню тебя.
Говоря это, она поставила ведро в передок санок и шагнула было к
конторе, но мальчик властно остановил ее.
- Куда? Мы ему не нанимались...
И потащил санки дальше.
Прищурив черные, с нездоровым блеском глаза, Дорофеев некоторое время
глядел на сердитого мальчишку, на виновато шагавшую сзади санок девчонку.
Потом, опираясь на костыль, волоча негнущуюся правую ногу, стал подниматься
на невысокое крылечко конторы.
В конторе, как много дней подряд, сидела одна Мария-счетоводиха и
перебирала свои бумажки. Вообще-то она вела всю, не столь уж, правда, и
сложную, колхозную бухгалтерию, но по укоренившейся издавна привычке ее
называли счетоводихой.