"Роман Иванычук. Мальвы (Роман) [И]" - читать интересную книгу автора

Стратона мучила совесть: своими руками сотворил неугодное богу дело.
Он перестал продавать камень бахчисарайским имамам, и заработки у него
уменьшились. А сердце сжималось от боли. Все больше и больше ходит людей
по пятницам в мечеть, а Успенскую церковь посещают по воскресеньям только
старики. Все меньше и меньше слышится родная речь на улицах, сам Стратон
разговаривает по-татарски, разве что иногда в престольный праздник в
гостях отведет себе душу родной песней. Это единственное, что осталось у
него. Татары не возмущаются, когда слышат украинские песни, даже сами
иногда поют казацкие думы.
Стратон старел, и тоска по родному слову, человеку, который бы
разговаривал на живом родном языке и не дал бы забыть его, все больше и
больше терзала душу.
Из года в год приходили в Мангуш люди, отпущенные на волю, а то и
беглецы, но все они были какие-то надломленные, равнодушные. Они
отрекались от своей веры, чтобы не платить подушное. Налог на мусульман -
ушр - был намного меньшим. Стратону порой хотелось покинуть чужую землю,
перейти через Сиваш, но вспоминал о шляхетской неволе в родной стороне и
оставался на месте.
Когда он потерял всякую надежду вырваться отсюда, в селе появилась
усталая красивая женщина с ребенком. Она заговорила с ним на чистом, не
исковерканном татарщиной языке, который он слышал только в детстве. И его
грудь всколыхнуло чувство боли и радости, тоски и счастья. Значит, не все
погибло, есть еще люди на свете. Приютил скитальцев, накормил да и сам
как-то сразу помолодел, словно свою родную семью нашел в изгнании.
В Мангуше Марии жилось неплохо. Какое-то время они с Мальвой жили в
просторной светлице Стратона, но Мария не хотела стеснять его, начала
рядом с ним возводить себе хату. Стратон помогал ей так усердно, словно
делал все для себя. Не раз задумывалась Мария над тем, почему так добр к
ней этот пожилой рыжеусый мужчина, но догадаться было нетрудно.
Мария посвежела, расцвела последним цветением ее красота, ради
которой когда-то запорожский казак Самойло покинул Сечь. А теперь молодица
приглянулась Стратону. Каменотес полюбил ее. И подумала Мария о том, что
придется им доживать век вместе. Ведь их свела на чужбине одинаковая
судьба, которая в пепел превратила - перемолола все то, что когда-то было
дорогим для них. Но одно останавливало ее - Стратон не собирался
возвращаться на Украину: <Там каша с молоком, где нас нет>, - говорил он.
А Марии страшно было и подумать о том, что ей придется состариться и
умереть на чужбине, в Крыму.
Мария приняла к себе Стратона, стала его женой, но венчаться в
Успенской церкви не захотела.
- Добрый ты, Стратон, полюбила я тебя. Но все-таки я оставлю тебя. Ты
будешь помирать тут, а я на Украине.
Стратон полюбил Мальву, как родную дочь. Мария советовалась с ним,
как быть с ребенком. На зыбкую почву детской души упали слова чужой веры,
она дала ей покой, первую детскую радость и хлеб. Думала, что тут, в
Мангуше, среди своих людей девочка забудет то, чему учил ее коварный
Мурах-баба, но как она забудет, если тут почти все разговаривают
по-татарски и посещают мечеть. Можно было бы запретить посещать мечеть, но
ребенок скажет кому-нибудь об этом, дойдет до старосты, а тогда уже и не
надейся, что он подтвердит хану, когда придется покупать грамоту, что она