"Ивановъ-Разумникъ. О смыслъ жизни " - читать интересную книгу автора

и тому же зоветъ онъ неутомимо",-говоритъ о себъ самъ Ф. Сологубъ въ этомъ
же предисловiи; и на эти слова надо обратить вниманiе, такъ какъ
дъйствительно они подчеркиваютъ то единство творчества Ф. Сологуба, о
которомъ мы говорили на предыдущихъ страницахъ. Нити творчества
Ф. Сологуба - многочисленны, сложны и идутъ переплетаясь; но направленiе
этого пути - дъйствительно едино. "Безумiе", "одиночество", "любовь",
"красота", "смерть" - какъ бы ни отвъчалъ еще Ф. Сологубъ на стоящiе передъ
нашимъ сознанiемъ карамазовскiе вопросы, но несомнънно во всякомъ случаъ,
что "всъми словами, какiя находитъ, Ф. Сологубъ говоритъ объ одномъ и томъ
же"... Онъ говоритъ о смыслъ жизни, о цъли жизни, объ оправданiи жизни...

Что онъ говоритъ объ этомъ - мы знаемъ; какъ отвъчаетъ онъ на эти
вопросы - мы слышали. На творчествъ Л. Андреева и Л. Шестова мы прослъдимъ
дальнъйшее развитiе того ръшенiя вопроса о смыслъ жизни, которое въ общихъ
чертахъ было намъчено нами въ творчествъ Ф. Сологуба и которое должно въ
концъ концовъ сдълаться яснымъ не только въ общихъ чертахъ, но и во всъхъ
подробностяхъ.

Леонидъ Андреевъ

I.

Въ драмъ Л. Андреева "Къ звъздамъ" есть одно мъсто, которое слъдовало
бы взять эпиграфомъ ко всему творчеству этого автора. Вотъ это мъсто:
"человъкъ думаетъ только о своей жизни и о своей смерти - и отъ этого ему
такъ страшно жить и такъ скучно, какъ блохъ, заблудившейся въ склепъ...
Чтобы заполнить страшную пустоту, онъ много выдумываетъ, красиво и сильно;
но и въ вымыслахъ онъ говоритъ только о своей смерти, только о своей жизни,
и страхъ его растетъ. И становится онъ похожъ на содержателя музея изъ
восковыхъ фигуръ. Днемъ онъ болтаетъ съ посътителями и беретъ съ нихъ
деньги, а ночью - одинокiй онъ бродитъ съ ужасомъ среди смертей, неживого,
бездушнаго"... Этотъ содержатель музея восковыхъ фигуръ - самъ Л. Андреевъ.
Всъ главные его герои - это намъренно сдъланныя изъ воска фигуры, ибо въ
каждомъ изъ нихъ есть та доля нарочитаго символизма, которая дълаетъ ихъ не
столько живыми типами, сколько символами. И иногда Л. Андреевъ дъйствительно
"болтаетъ съ посътителями", скрывая гнетущiе вопросы подъ разными масками;
но чаще - а за послъднiе годы творчества постоянно - "одинокiй онъ бродитъ
съ ужасомъ среди смертей, неживого, бездушнаго", и "чтобы заполнить страшную
пустоту, онъ много выдумываетъ, красиво и сильно, но и въ вымыслахъ онъ
говоритъ только о своей смерти, только о своей жизни, и страхъ его
растетъ"... Да, это дъйствительно такъ; этими словами Л. Андреевъ самъ
вскрываетъ лейтъ-мотивъ своего творчества.

Такимъ лейтъ-мотивомъ творчества Л. Андреева является, какъ уже
неоднократно отмъчалось критикой, Смертъ. Л. Андреевъ - писатель однодумъ:
такъ смотритъ на него критика, такъ смотритъ на него читающая публика, и это
въ значительной мъръ справедливо. Конечно, отсюда вовсе еще не слъдуетъ, что
Л. Андреевъ писатель однотонный, однообразный, упорно зудящiй все одну и ту
же ноту; наоборотъ, онъ хочетъ, онъ старается - и это въ значительной
степени ему удается - быть разнообразнымъ, красочнымъ, неожиданнымъ, новымъ;