"Олег Ивановский. Записки офицера СМЕРШа " - читать интересную книгу автора

Штык... Сколько всего брошено по дорогам, видали же... штык... где же
этот несчастный штык... трибунал... Трибунал!
Мы шли еле переставляя ноги. И я и Ашкарт. Пес часто отставал и с
тревогой оглядывался назад. Все его собачьи друзья ушли, а хозяин его тянул
куда-то совсем не туда.
Не помню, да, наверное, тогда и не очень-то представлял, сколько мы
отшагали по шоссе, как вдруг сапогом поддел что-то металлическое, звякнувшее
по дороге. Нагнулся, пошарил - штык! Штык! Настоящий винтовочный штык! О,
счастье! Но мой ли? От моей ли винтовки? Не важно, лишь бы подошел, наделся
на ствол... Словно и силенок прибавилось. Повернули мы с Ашкартом и, как
только позволяли ноги и его сбитые до крови лапы, пошли обратно. Только бы
догнать своих, только бы не отстать. Ашкарт уже не оглядывался, а тянул
поводком вперед, словно понимал, что догонять своих надо, и как можно
скорее.
На шоссе ни машин, ни повозок, ни людей. Стрельба усиливалась. Не могли
же наши уйти далеко, силы-то у всех на исходе. Сейчас... сейчас догоним...
Ашкарт стал тянуть сильнее и тихонечко повизгивал, значит, учуял или услышал
своих. Еще несколько шагов, еще... и мы натолкнулись на курсантов, шедших в
хвосте. Идти дальше, до своего места, обгонять колонну, сил не хватило. Так
и поплелись. Не знаю, сколько времени прошло, когда по цепи передали:
"Привал". Тут же упал в кювет как подстреленный и... дальше ничего не помню
до того момента, когда сквозь совершеннейший туман в сознании почувствовал,
что кто-то дергает меня за ногу.
Дергал, тихонечко поскуливая, Ашкарт. Автоматически, когда
останавливались, в последний момент мы надевали поводки себе на ногу. Так
нас учили. Огляделся. Рядом никого. Ушли? Сколько же минут я спал, был без
сознания? Ашкарт очнулся первым.
Стрельба была совсем близко. Над небольшим леском, через который шли
перед привалом, навстречу друг другу чертили дуги трассирующие пули...
Да, если бы не Ашкарт, быть бы мне в плену у немцев. А они зеленые
петлички пограничников ох как не любили! Судьба? Да, и на этот раз она была
милостива.
На 18-е сутки, пройдя Белую Церковь, чуть не попав под десант,
выброшенный немцами в ее районе, миновали Васильков и, пройдя по улицам
темного молчащего Киева, по днепровскому мосту дошли до Броваров.
В чудесном сосновом бору собирались все пограничные части и отдельные
группы пограничников, выводимые или выходившие из боев. Стоять на ногах сил
уже не было. Ползали на четвереньках.
А кругом было столько земляники, словно кровью был обрызган весь бор.
Кровью... Да. Казалось, то была кровь погибших там, на границе, на
земле украинской, моих товарищей на 9-й заставе, не ушедших из Михайлувки,
кровь погибших в Перемышле, на заставах близ Коломыи. Красные капли ягод
горели кровью на зеленой траве соснового бора в то утро...
18 суток продолжался наш поход. Да нет, не поход - отход. 18 дней и
ночей по страшным июльским дорогам земли украинской. Почти 600 километров
горя, крови, огня, пожарищ, смертей, ужаса, человеческих трагедий. 600
километров то нарастающей злобы и ненависти, то растерянности и
недоумения... Через два дня, за которые нам довелось чуть отдохнуть и встать
на ноги, несколько курсантов и меня в том числе, командование направило в
Киев для несения службы при военном трибунале войск НКВД, что располагался