"Андрей Измайлов. Счастливо оставаться" - читать интересную книгу автора

еще вспомнила про зоолога со знакомого научно-исследовательского судна. И
сказала:
- Поймаем и подарим Алевтине Никитичне. Она их любит. Она из них
чучело сделает.... - Помолчала.
И не как декларацию, а просто вслух подумала: - Почему-то мы всегда
хотим сделать чучело из того, кого любим...
Еще она не любила целоваться и говорила, что не умеет. Ну честное
слово, не умеет!.. А когда Трюльник, завидев ее, бросался к ней на шею и
облизывал щеки, она говорила:
- Ну, Трюша! Ну, успокойся! Все бы тебе лизаться... Ну, какой ты после
этого мужчина?!.- Она умела показать тебе, что ты свалял дурака, не ущемляя
легендарного мужского самолюбия...
И еще мы кормили голубей у Исаакиевского. И как это ни банально,
голуби клевали у нее с рук. А потом мы ждали автобус. И она говорила, что
наш идет.
А я говорил:
- Это же троллейбус! У него рога.
- Это просто женатый автобус,- поясняла она.Каждый автобус после
женитьбы становится троллейбусом.
И еще я говорил ей:
- Ну, скажи, ну. Скажи. Ну, пожалуйста. Ну, соври мне...
И тогда она говорила:
- Я тебя люблю.
И еще она уходила в плавание на три месяца, на полгода. И классическая
книжная ситуация была шиворот-навыворот.
А когда я прихожу и звоню, то там за дверью в коммунальном коридоре
слышны шарканья, чихания, шмыганья. Но не слышно ее тишины, с которой она
всегда подходит. И у меня в голове сваривается, что коммуналка полна
соседей, но Лиды нет. И правильно - я ведь к ней днем еще никогда не
приходил. Я нажимаю на все кнопки подряд, слышу перезвон. Знаю, что никто
так и не подойдет. Но что Лиде будет сказано про бандита, который своим
хулиганством испугал ребенка, поднял с кровати инвалида и прочее...
А ребенку второй десяток пошел, и он устраивает милые шутки: собирает
по всей квартире будильники, штук семь-восемь. Заводит с интервалом в
несколько минут и прячет в своей комнате под кровать, за книги, на шкаф. И
его бабка, когда пробивает час, хватается за сердце с интервалом в
несколько минут. А дитя довольно ржет. А у инвалида две руки, две ноги и
всё на месте. Но ему три зимы тому назад на голову сосулька упала и
разлетелась в брызги. Для него это - как воздушным шариком. Но он
отлеживался и стенал, пока всех не приучил к своей инвалидности. И еще он
тщательно скрывал, что подбросил в туалет подшивку "Крокодила" за целый
год. А квартира-то коммунальная..." И был большой скандал.
И я, расстроенный, что Лиды нет дома, домой идти не хочу. И иду в кино
рядышком, где и отсижусь. А там и Лида вернется.
Кино называется как-то вроде "Брам и Трам". Это, оказывается, братья.
И они об этом понятия не имеют.
Один из них, Трам, в хорошем смокинге, бабочке, усиках, прилизанных
волосах. Он говорит очень рассудительные вещи гнусным, слащавым голосом. И
сразу видно, что он мерзавец каких много. Вернее, каких мало. Потому что
мерзавцы преимущественно не очень глупые люди. А этот - очень. Но на фоне