"Юрий Ячейкин. Груз для горилл" - читать интересную книгу автора

надменные в своей архитектурной суровости правительственные и торговые
здания, над которыми четко вздымалось Вестминстерское аббатство, где с
Большого Бена [название самой высокой башни аббатства] ежечасно раздавался
звон, гулко отбивая время.
Правительственный, деловой Лондон высокомерно и презрительно взирал на
расточительные, а значит, и бессмысленные народные гульбища с их
непристойными представлениями из жизни монархов, которые полностью
отвечают распущенным вкусам развратного люда.
Про это полузабытое административное разделение вспомнили, когда
степенные толстосумы из торговых корпораций добились распоряжения
лондонского шерифа о разрушении всех без исключения театриков, ибо в них,
мол, процветало безобразие и гнездилась крамола. Разве не лучше было бы,
если бы с обеих сторон Темзы солидно и благопристойно высились торговые и
банковские конторы? И оказалось, что напрасно добивались.
В Нортон Фольгейте осели буйные морские волки, бродяги, нахальные
проститутки, темные людишки, которым не стоит попадаться на глаза
констеблей, не охочие к наемному труду лодыри, клейменные палачами
преступники и, само собой, актеры с драмоделами. Представляете, господа,
какая образовалась компания? Порядочному человеку не стоит даже глядеть в
ту сторону. Да и что там увидишь, кроме преступных рож, при одном взгляде
на которые хочется вытащить кошелек? Тьфу! Неудивительно, что весь этот
воровской люд ежевечерне охотно направляется на представления, ведь там
выставляют на постыдный и глумливый показ коронованных особ и людей
стоящего дела. И как? Как самых больших в мире преступников! Учтите, все
это повелось со времен бунтовщика Уота Тайлера. Многозначительный факт...
Предать бы их кощунственные капища огню - дерево хорошо горит.
Джон Шорт намотал уздечку на крюк коновязи возле входа в "Театр"
Джеймса Бербеджа и решительно ступил было, гремя ботфортами, в темное, без
окон, помещение. Но сразу же должен был остановиться и минутку постоять с
закрытыми глазами, чтобы привыкнуть к темноте. Только потом направился за
кулисы, где, как ему показалось, беспорядочно громоздился театральный
реквизит. Откуда-то слышались голоса, и Джон пробирался, будто в зарослях,
ориентируясь по слуху.
Говорили трое, сидевшие возле военного барабана, на котором среди
кусков хлеба, колбасы и головок чеснока горела свечка, вставленная в
горлышко пустой бутылки. Двое были усатые вояки, с головы до ног
закованные в железо, при мечах на поясе. Третьей особой была хрупкая,
стройная и довольно миловидная, хотя и сильно накрашенная девушка. И эта
малышка, что больше всего поразило коронера, молодцевато и с удовольствием
курила толстую трубку, мастерски выдувая кольца дыма или же тонкими
струйками выпуская его из ноздрей на губы и, словно седые, мягкие усы.
Одну ногу в широком, в красную полоску, чулке она задрала на барабан.
Вояки, жуя колбасу, молча уставились на Джона, а девушка спросила
звонким с хрипотцой голосом:
- Кого ищете, мистер? Не меня лир - она захохотала. - Рановато пришли -
до ночи еще целый день!
- Я ищу кого-нибудь из ваших шефов, мисс, - под взглядом вооруженных
вояк вежливо ответил Джон. - Как мне пройти?
- Обними меня, красавчик, и поцелуй. Тогда скажу! - ничуть не
стесняясь, пожелало это дитя и сложило сердечком пухлые губы, из которых,