"Ширли Джексон. Мы живем в замке (готический роман)" - читать интересную книгу автора

- Молока, сливок, масла. - Шесть лет назад Харрисы перестали доставлять
нам молочные продукты, и я покупала молоко и масло в лавке.
- И еще яиц. - Констанция забыла внести яйца в список, но дома
оставалось всего два.
- Коробочку ореховой карамели. - Вечером дядя Джулиан вволю пощелкает,
похрустит, весь перемажется и, покуда не расправится с последней конфетой,
спать его не уложишь.
- Блеквуды всегда любили богато поесть, - прозвучал сзади голос миссис
Донелл. Кто-то хихикнул, кто-то шикнул. Я и головы не повернула: хватит
того, что они толпятся за спиною, нечего смотреть в их ненавидящие глаза на
серых, стертых лицах. Чтоб вы все сдохли! Как же мне хотелось произнести это
вслух. Констанция говорила: "Делай вид, что тебе наплевать. Обратишь
внимание - только хуже будет", - наверно, она права, но все же - чтоб вы все
сдохли! Вот было бы здорово: прихожу однажды утром в лавку, а они - все до
единого, даже Элберты и дети, - кричат от боли, корчатся на полу и умирают у
меня на глазах. А я переступаю через их тела, беру с полок все, что пожелаю,
и, пнув напоследок миссис Донелл, отправляюсь домой. Я никогда не стыдилась
этих мечтаний и хотела только одного: чтобы они сбылись. "Ненависть -
чувство вредное, - говорила Констанция, - оно точит силы", но я все равно
ненавидела и удивлялась, зачем Богу вообще понадобилось создавать этих
людишек.
Мистер Элберт разложил мои покупки на прилавке и ждал, глядя мимо меня,
в сторону.
- На сегодня все, - сказала я. Он, так и не взглянув на меня, записал
на листке цены, подсчитал сумму и передал мне листок: я всегда проверяла -
не обманул ли. Я пересчитывала очень тщательно, не упуская малейшей
возможности досадить им, но, увы, он ни разу не ошибся. Продуктов набралось
две сумки, и - делать нечего - придется тащить их на своем горбу. Помочь мне
никто никогда бы не вызвался, согласись я даже принять их помощь.
"Пропусти два хода". Нагруженная покупками и библиотечными книгами, я
иду очень медленно, а дорога лежит мимо универмага в кафе Стеллы. На пороге
лавки я помедлила: хотелось найти какую-то мысль, зацепку, чтоб охранила и
помогла в пути. За моей спиной уже зашевелились, закхекали. Вот-вот
заговорят снова; а Элберты небось таращатся друг на друга с дальних концов
лавки и с облегчением вздыхают. Я нацепила на лицо ледяную маску. Буду
думать, как мы станем обедать в саду; я шла, глядя прямо под ноги, - мамины
коричневые туфли шагали: раз-два, раз-два, - а мысленно расстилала на столе
зеленую скатерть и несла в сад желтые тарелки и белое блюдо с клубникой.
Да-да, желтые тарелки! - а на меня глазели мужчины возле универмага, - и
дяде Джулиану достанется вкусное яйцо всмятку, и он будет обмакивать в него
гренок, и я напомню Констанции: пусть набросит дяде Джулиану шаль на плечи,
ведь еще холодно, зима только-только кончилась. Не оборачиваясь, чувствую,
как тычут в меня пальцами и ухмыляются. Чтоб вы сдохли, а я пройду по вашим
трупам! Ко мне обращались редко, судачили меж собой. "Вон блеквудская
девчонка идет, - глумливо пищал один. - Девица Блеквуд с ихней фермы". -
"Да, жаль Блеквудов, - говорил кто-то едва слышно. - И девочек жаль". -
"Отличная у них ферма, - завистливо говорили они. - К ней бы руки
приложить - враз разбогатеешь". - "Разбогатеешь, коли не помрешь сперва:
чтоб там сеять - три жизни иметь нужно, зато из земли все само прет". -
"Сидят на земле - точь-в-точь собаки на сене". - "Разбогатеть - раз