"Светлана Ягупова. Феномен Табачковой" - читать интересную книгу автора

Села на диван, зажмурилась. Тут же потоп, вьюга, вихрь, половодье звуков
обрушилось на нее. Этот голосовой шквал был раза в три сильнее ночного.
Нет, нужно успокоиться и до конца просмотреть пленки. Все будет в
порядке, если не закрывать глаза.
И опять под музыку Брамса застрекотал проектор. Искусственные, в
общем-то малозначащие кадры на экране возвращали совсем иные картины.
...Только бы выжил... Которую ночь она сидит у его изголовья? Только бы
выжил. Только бы вытащить из пропасти, над которой повис. Ничтожный
крохотный осколок, застрявший в груди, на третьем послевоенном году
напомнил о себе, да еще как!
Глаза полузакрыты. Губы синие. Дыхание неровное, прерывистое, будто
сама душа рвется из слабого тела.
Здесь, рядом, готова просидеть множество ночей и дней, лишь бы
отогнать, не подпустить безглазую старуху-смерть.
Господи, помоги...
Говорят, в бессонные ночи женщина по-настоящему становится женой и
матерью.
А вот розовый комочек, до слез беспомощный, беззащитный, уютно
посапывает у груди. Она сидит на кровати в байковой рубашке и кормит
своего первенца. На плечо опускается рука Сашеньки. Полулежа он обнимает
ее и новорожденного и блаженно, по-ребячьи, тычется носом в ее шею.
- Теплая... Теплая и мягкая, - счастливо стонет он. Потом вмиг
трезвеет, перегибается с кровати и заглядывает ей в лицо: - Надо же, было
двое, и вот - третий! Чудо! И как это у тебя получилось? Нет, все-таки
женщины более сложные существа, чем мы. - Он встает, идет к столу, берет
бумагу и карандаш. - Мадонна Анна с ребенком. - Быстро черкает по листу и
опять удивленно заглядывает ей а лицо.
Она кладет Мишутку в самодельную коляску, укрывает одеялом. Сашенька
подходит к ней, поворачивает ее лицо к себе:
- Ты у меня самая невероятная!
- Куда уж, - усмехается она. - Есть намного невероятней, и ты знаешь. -
Но он не дает ей договорить, она уже вся в его власти, и только ходики на
стене бессмысленно отмеряют остановившееся время...
Память услужливо возвращала то одно, то другое мгновение. Без строгой
хронологии бродила по прошлому и всюду, везде натыкалась на Сашеньку.
Познакомились они в изостудии еще до войны. В их группе училось много
красивых девчонок, но он почему-то обратил внимание на нее, Аннушку
Зорину, невзрачную пигалицу с редкими ресницами и чуть приплюснутым у
переносицы носом. Вероятно, не второстепенную роль в этом сыграло то, что
ее хвалил и прочил ей успешное будущее сам Вартамов. Сашенька тоже был не
из последних, однако ей уступал - у нее сразу же открылся свой почерк, а
он в то время и подражать толком не умел.
Поженились они перед его уходом на фронт. Ей пришлось перенести все
тяготы тыла, тяжелые будни госпитальной медсестры. А после войны занялась
семьей - родила одного сына, другого, отхаживала Сашеньку. И как-то само
собой вышло, что ее занятия живописью отодвинулись на второй план, а потом
и вовсе куда-то исчезли, сменились не очень доходной, но прочной работой
машинистки-стенографистки.
Художественное училище Сашенька закончил уже в мирные дни, работал в
городской рекламе, оформлял витрины магазинов. Потом ушел на творческую