"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

волнения голосом, словно прибыла в Вестминстер прямо с пожара. Все это я
видел и слышал по телевизору. Видел счастливую принцессу Анну с женихом. И
туповатого Чарльза и стервозную Диану, почему-то полюбивших после
объявления о своем разъезде появляться на радость публике вместе.
Подданные были сдержанны и, как обычно, почтительны к королевским
особам, но на лицах пожилых англичан читалось желание вразумить
безответственную чету. Пресса обсуждала еще одну новость: королева
согласилась платить налоги в казну, как все британцы. Кто-то считал это
недопустимым унижением для королевского дома, кто-то уже просчитывал,
доживет ли монархия до двухтысячного года...
Колледж начал готовиться к визиту королевы недели за три. Ремонтировали
подъездной путь и асфальтовые дорожки во дворе, щетками с мылом отмывали
каменные стены часовни, красили лестницы и прихожие. Так у нас в
захолустье готовятся к наезду столичного начальства. В самый день визита я
хандрил, как обычно, у себ в спаленке и от нечего делать пробегал глазами
заметку в The Observer.
Английские студентки, проходившие стажировку в Воронежском
университете, жаловались на проделки русской мафии. Они заплатили каждая
по 1900 фунтов стерлингов - 1100 как бы за жилье и 800 как бы за обучение.
Администрация университета заверяла, что деньги пойдут на улучшение
студенческого быта и зарплату профессорам. На самом деле, по словам
студенток, львиная доля денег осела в карманах мафии.
Профессора получают всего по пять фунтов в месяц. В общежитии нет
никакой охраны: драки, вымогательства, угрозы, половое насилие - со всем этим студентки
сталкиваются каждодневно. На улице мороз, отопление не работает, а жильцам
выдают всего по одному одеялу.
(Я даже вздрогнул, дойдя до этого места. Привычные к холоду в домах
юные англичанки готовы были, пожалуй, стерпеть неработающее отопление в
зимнем Воронеже, но вот одно одеяло - это уже было прямое оскорбление,
посягательство на личные права. Везде, где я ни оказывался в Англии, мне
предлагали не меньше двух одеял.) Туалеты, кухни, душевые общежития - все
это, как деликатно выражалась солидна газета, сопряжено с риском для
здоровья. Далее шли цитаты из жалобы: На прошлой неделе случилась вспышка
дезинтерии... Пол туалета, покрытый экскрементами, неделями никто не
убирает... Студентки знали, что едут не в Париж и не в Милан, и заранее
были готовы к трудностям. Англичане и даже нежные англичанки вообще
всегда, по-моему, готовы к трудностям, однако им хотелось бы понимать под
этим словом нечто более рациональное, чем то, что можно встретить в
России, - нечто такое, что, по идее, все-таки преодолимо. Даже их новые
русские друзья, писали девушки, свидетельствуют, что так ужасно в
общежитии еще никогда не было. Только солидарность с этими студентами
удерживала англичанок от того, чтобы немедленно все бросить и вернуться
домой. Они надеялись довести общую борьбу с русской мафией до победного
конца: ведь у них несколько больше возможностей и прав, чем у самих
русских, находящихся внутри системы...
Дальше шла дипломатия. Врач британского посольства в Москве обследовал
общежитие. Представитель посольства заявил, что оснований дл жалоб больше
чем достаточно. Администрацию университета уведомили, что в феврале
возможен повторный визит врача. (И дату назвали! Как я узнавал за всем
этим уже знакомый мне почерк английского чиновника, чрезвычайно