"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

работы и после - до темноты и только часов в одиннадцать вечера
принималась за свои тетрадки и сидела над ними далеко за полночь. Огород -
это святое; даже почерневшая от старости соседка слева (хозяйка рыжего
кота), даже ее внук, известный всей округе бездельник и пьяница, выползли
в эти дни с лопатами на грядки. Мастеровой, согласившийся за умеренную
плату помочь мне с фундаментом (просить его об этом ходила со мной все та
же Ольга Степановна), категорически отказался приступать до тех пор, пока
не покончит со своим огородом. Но мне как-то скучно и не с руки было
заботиться о будущих картошке и морковке, у меня хватало других забот. И
если бы не одно нечаянное впечатление (из самых, впрочем, обыкновенных),
я, возможно, так и не выбрался бы за огородную калитку от целиком
занимавших меня в то время кирпичей да бревен.
Однажды в яркий солнечный день, поднявшись по делам на чердак
(помнится, печка в то утро шибко дымила, и мне пришло в голову осмотреть
трубу), я был потрясен великолепием открывшегося мне из чердачного оконца
пейзажа. Оконце выходило как раз на огороды. С них сошел снег, и плоская
грязно-белая равнина вдруг преобразилась. Прямо от огородной калитки
расстилалась ровная лужайка, покрытая реденькой молодой травой и
пересеченная извилистой тропинкой; лужайка эта полого спускалась вниз,
переходя в болотце, где протекал едва заметный ручей, высокий
противоположный берег которого поднимался почти отвесной песчаной стеной.
Обрыв весь был испещрен чьими-то норами и гнездами. На вершине росла
желтая акация, едва распускавшая тогда почки. И лишь за кустами акации
начинался собственно огород, то есть мои зарастающие сорняками грядки.
Я любовался этим видом так, будто стоял где-нибудь у гранитного
парапета моста Св. Магдалины и обозревал сверху Ангельскую Поляну и
Тропинку Эдисона. До меня как-то не доходило, что вся эта красота
принадлежит мне, что она на моей земле и более того: что это то самое
место, куда Ольга Степановна так долго уговаривает меня выйти с лопатой...
Спустившись с чердака, я внимательно рассмотрел примыкающий к дому
участок земли из разных точек и убедился, что рельеф очень богат и на нем
можно создать нечто уникальное и прекрасное. Мне было с чем сравнивать. Я
помнил клочки скудной каменистой земли при ваших английских домах, на
которых вы умудрялись разместить сказочные сады с гротами и беседками.
Возникший в голове образ парка настолько меня увлек, что я тотчас
приступил к новому делу, еще не зная, хватит ли у меня для него уменья и
усердия.
Солигалич, расположенный в окружении лесов и болот, был преимущественно
деревянным городом. Даже мостовые здесь когда-то выкладывались деревянными
шашками вместо камней и асфальта, а дощатые панели дл пешеходов строят и
поныне. Такая панель из полуистлевших в земле березовых досок тянулась и
через теткин двор от входной калитки до огородного забора. Когда земл
оттаяла, я вытащил из грязи эти гнилушки и приставил их к воротам
сушиться, чтобы распилить и сжечь в печи, однако чище без них не стало.
Была мысль засыпать тропу гравием либо вымостить половинками кирпича. И
только теперь, когда в голове сложился пейзажный план в целом, я точно
знал, что надо делать.
В моем распоряжении было немало округлых камней большого размера,
привезенных вместе с песком и гравием. Эти камни я начал откладывать в
сторону еще при перевалке сыпучего добра с улицы во двор; Ольга