"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

Хороша земля, жалко.
Я глянул в щель между досками: Ольга Степановна согнулась над самой
большой моей грядкой за оврагом...
- Вы всегда заняты, вот и решила помочь, - просто сказала она,
оправдываясь, когда я выбежал к ней, что-то возмущенно крича и размахивая
руками. На ее строгом лице не было и тени насмешки.
Ольгу Степановну я, конечно, тотчас с грядок прогнал; мне даже удалось
зазвать ее в то утро на чашку ароматного английского чая - впервые за все
дни она согласилась угоститься в моих покоях. А после чая сходила домой и
принесла два ведра своей картошки на посадку...
Мостик, поскольку в нем возникла теперь насущная нужда, я построил в
тот же день, позволив себе отдохнуть за этим делом от тяжелой работы на
грядках. Пришлось остановиться на простом варианте. Мост был деревянный,
однако не плоский, а горбатый (так было не только красивее, но и
практичнее: застойная дождевая вода не гноила доски настила), и в
устройство его перил мне удалось, несмотря на нехватку времени, вложить
немало фантазии. Теперь к высоте обрыва с одной стороны и искусственной
насыпи с другой добавлялась еще высота горбика (около полуметра), и
человеку, вставшему на середине моста над ручьем, открывалось зрелище
весьма впечатляющее и неожиданное дл равнинных мест. Ради этих-то совсем
других ощущений я, собственно, и старался...
В те дни мне удалось сделать еще кое-что. Раз уж в руках оказалась
лопата, я проложил трассу аллеи от огородной калитки до моста, разровнял
землю и выкопал правильные ямки под саженцы - молодые березки и рябинки,
позже принесенные мной из ближнего леса.
Выбор был небогат. Я постоянно сожалел про себя, что здесь нет
широколиственных деревьев и я не смогу украсить свой парк кронами разных
конфигураций и оттенков. Ваши внушительные дубы, буки и платаны, которыми
восхищался еще Чаадаев, в наших лесах не растут. Впрочем, некоторым
утешением служило воспоминание о прекрасных искусственных парках под
Петербургом, где климат едва ли мягче солигаличского; особенно часто
вспоминался мне облюбованный князем Мышкиным и его друзьями Павловск, и я
надеялся, что когда-нибудь мне удастся привезти и укоренить на
солигаличской почве павловские деревья.
Ни от какой работы я еще так не уставал, как на грядках. Ночные бдения
сами собой прекратились. Ложился рано, несмотр на белые ночи, и спал как
убитый.
Как-то среди ночи я проснулся от резкого звука. Спросонок трудно было
понять, что это за шум и откуда он исходит. Мне показалось, с кухни
доносятся негромкая возн и хруст, как будто крыса прогрызает половую
доску. Но тут повторился разбудивший мен звук: визг, сопровождаемый
сдавленным хрипом, какой издает зарезанная свинья.
Происходи это все у меня под кроватью, звук не мог бы быть отчетливее!
Однако сейчас я уже догадался, откуда он раздается: из соседнего двора,
прямо на который выходили окна. Расстояние между домами было не менее
пятнадцати метров, вполне достаточное, чтобы, по английским меркам, жить
спокойной, совершенно изолированной от соседей жизнью. У вас в Англии
такую полоску земли засадили бы густыми кустарниками и деревьями. Перед
моим окном была лишь низенькая поленница старухиных дров, поверх которых в
упор глазели на меня подслеповатые оконца ее дома с розовыми наличниками.