"Юрий Яковлевич Яковлев. Трудная коррида " - читать интересную книгу автора

распаляют меня. И я должен распалить быка, а бык должен страстно захотеть
поднять меня на рога. И тогда все будут довольны.
А пока я купил билет за десять песо за право осмотреть пласа де торос
и приобрел в сувенирном ларьке мулету, как меня уверяли, настоящую. И
вышел с этой мулетой на арену. Вероятно, служители, глядя на меня,
посмеивались: воображает себя тореадором. Но скорее всего они смотрели на
меня с пренебрежительным равнодушием, привыкли к таким тешащим себя
туристам.
Я медленно шел по глубокому влажному песку арены с грубой мулетой в
руке, стараясь перевоплотиться в тореадора. Но вместо этого неожиданно
представил себя быком: усталым, затравленным, с бандерильей в теле. Перед
моими глазами мелькает дерюга, выкрашенная сукровицей, я бросаюсь на нее с
бессмысленным отчаянием... И никак не могу убедить себя, что это тряпка, а
настоящий враг иной...


Я проснулся среди ночи от сердцебиения. Меня разбудили удары
собственного сердца. Я попытался выяснить, что мне снилось. Но сон как бы
улетучился, растворился в реальности пробуждения. Остались одни удары
сердца. И вдруг я ощутил почти физическую горечь обиды, словно раскусил
черную дробянку перца. Я старался понять причину этой горечи, и тогда до
моего слуха донеслись слова:
- Она не должна была этого делать!
Голос зазвучал так, словно принадлежал не человеку и даже не попугаю,
а его воспроизвела какая-то новомодная машина, которую еще как следует не
отладили, и слова отдают металлом.
- Она обессилела после трудного похода. Ведь на группу обрушилось
стихийное бедствие. И Нина Белова поранила ногу. Надо было принести воды,
промыть ей рану.
Так возразил металлическому вполне нормальный голос - мой голос,
который я сейчас слышал со стороны.
И снова скрежет железа:
- Надо было думать заранее. Узнать прогноз. И маршрут надо выбирать
по силам.
- Маршрут был нормальный. Но начался ливень. От стихийного бедствия
никто не гарантирован.
- Вы это комиссии объясняйте, а не мне, - ответил металлический
голос.
Видимо, у этой машины были запрограммированы ответы на все вопросы -
такая современная машина.
И тогда мой человеческий голос сказал:
- А если бы Гена не бросился на помощь?
Я весь напрягся. Даже сердце замерло, перестало стучать. Что ответит
машина? Найдет ли ответ, железная?
Нашла. Так просто, не теряя времени, нашла простой и разумный ответ:
- Он бы остался жив.
- Верно! Он бы остался жив, но... - Мой голос захлебнулся. Я по-рыбьи
продолжал открывать рот, а слова не звучали. Когда же у меня вновь
прорезался голос, я сказал:
- Так Александр Матросов мог бы и не закрыть грудью амбразуру.