"Генри Джеймс. Зверь в чаще" - читать интересную книгу автора

ускользнули от чуткой наблюдательности Марчера. Давно уже ничто так не
умиротворяло его душу, как мысль, что мисс Бартрем может теперь обзавестись
в Лондоне своим гнездом и раны ее постепенно затянутся. На небольшие
средства, которые покойная оставила ей по головоломно-сложному завещанию,
она позволила себе роскошь купить домик, что потребовало, разумеется,
времени и, когда дело подошло, наконец, к благополучному завершению, тотчас
сообщила об этом Марчеру. Он и раньше виделся с ней - мисс Бартрем наезжала
в Лондон, сопровождая ныне покойную леди, а Марчер еще раз приехал в гости к
тем друзьям, которые так удачно превратили Везеренд в одну из приманок
своего радушия. Они снова повели его в знаменитое поместье, там он без помех
беседовал с Мэй Бартрем, а в Лондоне ему порою удавалось подбить ее хотя бы
ненадолго оставить почтенную родственницу в одиночестве. В таких случаях они
отправлялись в Национальную галерею или Кенсингтонский музей, и там,
окруженные живыми образами Италии, много говорили об этой стране, но, в
отличие от первой встречи в Везеренде, уже не пытались возвратить вкус и
запах своей юности, своего неведения. Тогда возвращение вспять сослужило им
службу, немало дало обоим и, как считал Марчер, теперь их лодка уже не
мешкает в верховьях дружбы, а энергично плывет по ее течению.
Они в буквальном смысле слова плыли вместе; в этой совместности наш
джентльмен так же не сомневался, как и в том, что возникла она благодаря
кладу знания, сбереженному Мэй Бартрем. Он своими руками выкопал это
маленькое сокровище, открыл его дневным лучам, вернее сказать - сумеречному
свету их сдержанной, сокровенной близости, добыл драгоценность, которую сам
же запрятал, а потом так необъяснимо долго не вспоминал о тайнике.
Наткнувшись на него и радуясь поразительной удаче, Марчер ни о чем другом
уже не думал; несомненно, мысли его куда чаще обращались бы к столь
странному провалу памяти, когда бы не были поглощены предвкушением
успокоительной поддержки в будущем - поддержки, из-за этого провала особенно
нежданной. Марчеру никогда и в голову не приходило, что кому-то случится
"узнать", - главным образом, потому, что он никому не намеревался
довериться. Откровенность была под запретом, она лишь позабавила бы
равнодушный свет. Но уж если неисповедимая воля судьбы заставила его в
юности, как бы наперекор самому себе, поделиться своей тайной, он
рассчитывал извлечь теперь из этого величайшую пользу и отраду. Случилось
узнать той, на кого можно было надеяться, и Марчер, при всегдашней своей
недоверчивости, даже и вообразить не мог, до какой степени это
обстоятельство смягчит жестокость тайны. Да, Мэй Бартрем - надежная
конфидентка, потому что... ну, просто потому, что надежная. Она знала, и все
было яснее ясного: окажись она ненадежной, это уже давно вышло бы наружу.
Видимо, именно своеобразие обстоятельств было причиной того, что Марчер
видел в Мэй Бартрем не более чем конфидентку, считая источником ее тепла к
нему интерес - всего-навсего интерес - к столь сложной судьбе, и объяснял
милосердием, способностью сочувствовать, вдумчивостью отказ смотреть на него
как на чудака из чудаков. Поэтому, дорожа ею именно за столь бережное
понимание и сознавая это, он твердо решил не забывать что, в общем, и у нее
есть своя жизнь, что и она может столкнуться с неожиданностями, с которыми
друг обязан считаться. Тут надо сказать, что в Марчере произошла в связи с
этим открытием разительная перемена, некий мгновенный переворот всего образа
мыслей.
До тех пор, пока никто не знал его тайны, он считал себя самым