"Генри Джеймс. Осада Лондона" - читать интересную книгу автора

Женщина, которой он отдаст свое сердце, будет безмятежна и неназойлива,
она не станет на вас посягать, будет порой предоставлять вас самому себе.
Миссис Хедуэй была чересчур вольна, фамильярна, слишком непосредственна,
она вечно взывала к вам о помощи или вменяла что-нибудь в вину, требовала
объяснений и обещаний, задавала вопросы, на которые надо было отвечать.
Все это сопровождалось тысячью улыбок и лучезарных взглядов, подкреплялось
прочими приятностями, отпущенными ей природой, но в целом бывало слегка
утомительно. У миссис Хедуэй, несомненно, было очень много очарования,
бесконечное желание нравиться и замечательная коллекция нарядов и
украшений, но она была слишком занята собой и пылко стремилась к заветной
цели, а можно ли требовать, чтобы другие разделяли ее пыл? Если она хотела
проникнуть в высший свет, то у ее друзей-холостяков не было никаких
оснований хотеть ее там увидеть, ведь именно отсутствие светских
условностей и привлекало их в ее гостиную. Без сомнения, она сочетала в
своем лице сразу нескольких женщин, - почему бы ей не удовольствоваться
такой многоликой победой? С ее стороны просто глупо, заметил Литлмор
Уотервилу, рваться наверх, ей бы следовало понимать, что ей куда уместнее
оставаться внизу. Она чем-то раздражала его; даже ее попытки воспарить над
собственным невежеством - исполнившись критическим жаром, она
расправлялась со многими произведениями своих современников смелой и
независимой рукой - заключали в себе некий призыв, мольбу о сочувствии,
что, естественно, не могло не вызывать досаду у человека, не желавшего
беспокоить себя и пересматривать старые оценки, освященные многими и в
какой-то мере нежными воспоминаниями. Несомненно, у миссис Хедуэй была
одна прелестная черта: в ней таилось множество сюрпризов. Даже Уотервил не
мог не признать, что его идеалу женщины не повредит, если к безмятежности
подмешать толику неожиданности. Спору нет, существуют сюрпризы двоякого
рода, и не все они приятны без оговорок, а миссис Хедуэй одаряла ими
поровну. Она поражала внезапными восторгами, эксцентрическими
восклицаниями, ставящей в тупик любознательностью - дань утонченным
обычаям и возвышенным удовольствиям, к которым с таким опозданием
приобщается человек, наделенный склонностью к комфорту и красоте и
выросший в стране, где все ново и многое безобразно. Миссис Хедуэй была
провинциальна - чтобы это увидеть, не требовалось особой прозорливости. Но
в одном она была истинная парижанка - если это можно считать мерой успеха,
- она все схватывала на лету, понимала с полуслова, из каждого
обстоятельства извлекала урок. "Дайте мне время, и я буду знать все, что
нужно", - как-то сказала она Литлмору, наблюдавшему за ее достижениями со
смешанным чувством восхищения и грусти. Ей нравилось называть себя бедной
дикаркой, которая стремится подобрать хоть крупицу знания, и эти слова
производили изрядный эффект в сочетании с ее точеным лицом,
безукоризненным туалетом и блеском ее манер.
Один из преподнесенных ею сюрпризов заключался в том, что после первого
визита Литлмора она не упоминала более о миссис Долфин. Возможно, он был к
ней крайне несправедлив, но он ожидал, что миссис Хедуэй станет
заговаривать об этой даме при каждой встрече. "Если только она оставит в
покое Агнессу, пусть делает все, что угодно, - заметил он Уотервилу со
вздохом облегчения. - Моя сестра и смотреть на нее не захочет, и мне было
бы очень неловко, если бы пришлось ей об этом сказать". Миссис Хедуэй
ждала от него помощи, она показывала это всем своим видом, но пока не