"Генри Джеймс. Осада Лондона" - читать интересную книгу автора

был во власти ее чар, пошел на компромисс, сказав себе, что она - просто
иностранка. Разумеется, быть иностранкой провинциально, но эту особенность
она, во всяком случае, делила со многими добропорядочными людьми. Сэр
Артур был благоразумен, и его мать всегда льстила себя надеждой, что в
таком наиважнейшем деле, как женитьба, он последует ее совету; кто бы мог
подумать, что он увлечется американкой, вдовой, женщиной на пять лет его
старше, которая ни с кем не была знакома и которая, очевидно, не совсем
уяснила себе, кто он такой. Хотя сэр Артур не одобрял того, что миссис
Хедуэй иностранка, именно это ее качество и привлекало его; казалось, она
была совершенно иной, противоположной ему породы, в ее составе вы бы не
нашли и крупицы Уорикшира. Она могла бы с таким же успехом быть мадьяркой
или полькой, с той лишь разницей, что он почти понимал ее язык.
Злополучный молодой человек был очарован, хотя еще не признавался себе в
том, что влюблен. Он не намеревался спешить, соблюдал осторожность, ибо
ясно видел всю серьезность того положения, в которое он попал. Сэр Артур
был из тех людей, которые заранее планируют свою жизнь, и уже давно решил,
что женится в тридцать два года. За ним наблюдали многие колена предков, и
он не представлял, что именно они могут подумать о миссис Хедуэй. Он не
представлял, что именно он сам думает о ней; абсолютно уверен он был лишь
в одном - никогда, нигде, чем бы он ни занимался, время не пролетало так
быстро, как рядом с нею. Его томила смутная тревога; в том, что время
следует проводить именно так, он отнюдь не был уверен. Что у него
оставалось в результате? Ничего - обрывки беседы с миссис Хедуэй,
странности ее акцента, ее остроты, смелый полет ее фантазии, таинственные
намеки на прошлое. Конечно, он знал, что у нее было прошлое, она не
девушка, она вдова, а вдовство по самому своему существу свидетельствует
об уже свершившемся факте. Сэр Артур не ревновал ее к прошлому, но он
хотел понять его, и вот тут-то и возникали трудности. Оно озарялось то
тут, то там неровным светом, но никогда не представало ему в виде общей
картины. Он задавал миссис Хедуэй множество вопросов, но ответы были столь
поразительны, что, подобно внезапным вспышкам, лишь погружали все вокруг в
еще больший мрак. По-видимому, она провела свою жизнь в третьеразрядном
штате второразрядной страны, но из этого вовсе не следовало, что сама она
была низкоразрядной. Она выделялась там, как лилия среди чертополоха.
Разве не романтично человеку его положения возыметь интерес к такой
женщине? Сэру Артуру нравилось считать себя романтичным; этим грешил
кое-кто из его предков - прецедент, не будь которого, он, возможно, не
отважился бы положиться на себя. Он заблудился в лабиринте догадок, из
которого его мог бы вывести один-единственный светлый луч, проникший
извне. Сэр Артур все понимал в буквальном смысле, чувство юмора было ему
незнакомо. Он сидел у миссис Хедуэй в смутной надежде, что вдруг
что-нибудь произойдет, и не спешил с объяснениями, дабы не связать себя.
Если он и был влюблен, то по-своему: задумчиво, сдержанно, упрямо. Он
искал формулу, которая оправдала бы и его поведение, и эксцентричность
миссис Хедуэй. Вряд ли он представлял себе, где ему удастся ее найти;
глядя на него, вы могли бы подумать, что он высматривает ее в изысканных
entrees [закусках (фр.)], которые им подавали у Биньона или в "Кафе
англе", когда миссис Хедуэй милостиво соглашалась отобедать там с ним; или
в одной из бесчисленных шляпных картонок, которые прибывали с Рю де ля Пэ
и которые она нередко открывала в присутствии своего воздыхателя. Бывали