"Генри Джеймс. Вашингтонская площадь" - читать интересную книгу автора

Комнаты к этому времени были полны гостей; танцующих стало еще больше, а
зрители стояли перед молодыми людьми, так что Кэтрин и ее кавалер
оказались вдали от любопытных взглядов и как бы наедине. Мистер Таунзенд
сказал "поговорим", но говорил по-прежнему только он. Кэтрин откинулась на
спинку дивана, улыбалась, глядела на него и думала: какой он умный! Лицо у
него было как на портрете; Кэтрин не встречала таких лиц - таких тонких,
изящных и совершенных - среди молодых нью-йоркцев, которые попадались ей
на улицах и на семейных торжествах. Он был высокий и стройный и при этом
казался очень сильным. Кэтрин невольно сравнивала его со статуей. Но
статуи не умеют так говорить, а главное - у статуй не бывает глаз такого
удивительного оттенка. Он никогда прежде не посещал миссис Олмонд и
чувствовал себя чужим; и очень мило, что Кэтрин снизошла к нему. Он
дальний родственник Артура Таунзенда, очень дальний; и Артур привел его,
чтобы представить семье своей невесты. Он и вообще в Нью-Йорке всем чужой.
Он здесь родился, но много лет провел вдали отсюда: объездил весь мир, жил
на краю света и вернулся всего несколько недель назад. В Нью-Йорке ему
очень нравится, но он чувствует себя одиноко.
- Видите ли, люди забывают тех, кто надолго уезжает, - сказал он,
улыбаясь Кэтрин своими восхитительными глазами; он опирался локтями на
колени и сидел чуть подавшись вперед, вполоборота к ней.
Кэтрин казалось, что, однажды увидев мистера Таунзенда, его уже нельзя
забыть; однако мысль эту она оставила при себе; так держат при себе для
пущей сохранности какую-нибудь драгоценность.
Сидели они вместе довольно долго. Он очень старался занять ее:
расспрашивал о гостях, находившихся поблизости, пытался угадать, кто они,
и делал ужасно смешные ошибки. Он раскритиковал всех в пух и прах - весело
и небрежно. Кэтрин в жизни не слышала, чтобы человек - особенно молодой
человек - умел так говорить. Мистер Таунзенд говорил как герой из романа,
или, вернее, как говорят актеры в театре, когда они стоят у самой рампы,
и, хотя зрители смотрят прямо на них, сохраняют поразительное присутствие
духа. И в то же время мистер Таунзенд вовсе не актерствовал, он держался
на редкость естественно, душевно. Кэтрин было очень интересно, но в самый
разгар беседы Мэриан Олмонд вдруг протиснулась сквозь толпу и, увидев, что
молодые люди все еще вместе, издала насмешливое восклицание, отчего
окружающие разом обернулись к ним, и Кэтрин зарделась. Мэриан прервала их
разговор и велела мистеру Таунзенду (с которым она обращалась так
фамильярно, словно уже числила его своим родственником) отправляться к
миссис Олмонд, потому что та уже полчаса повторяет, что хочет представить
его мистеру Олмонду.
- Мы еще увидимся! - сказал он Кэтрин на прощанье, и Кэтрин сочла это
замечание в высшей степени остроумным.
Кузина взяла ее под руку и увлекла за собой.
- Я, кажется, могу не спрашивать, какого ты мнения о Морисе! -
воскликнула Мэриан Олмонд.
- Так его зовут Морис?
- Я спрашиваю, что ты думаешь о нем, а не о его имени.
- Ничего особенного, - впервые в жизни солгала Кэтрин.
- Пожалуй, я ему скажу об этом! - обрадовалась Мэриан. - Ему пойдет на
пользу. Он слишком важничает.
- Важничает? - уставилась на нее Кэтрин.