"Генри Джеймс. Вашингтонская площадь" - читать интересную книгу автора

мучительной застенчивостью. Окружающие не всегда это понимали, и девушка
подчас казалась им бесчувственной. На самом деле она была нежнейшим
существом.



3

Поначалу Кэтрин как будто обещала стать высокой, но в шестнадцать лет
она перестала расти, и в росте ее, как и во всей ее внешности, не было
ничего примечательного. При этом она была крепка, правильно сложена и, по
счастью, отличалась завидным здоровьем. Как уже говорилось, доктор был по
природе философ, однако если бы бедняжка оказалась больным и несчастным
ребенком, едва ли он сумел бы отнестись к этому философски. Здоровая
внешность составляла основу ее привлекательности; воистину удовольствие
было видеть ее свежее лицо, в котором гармонично сочетались белизна и
румянец. Глаза у Кэтрин были небольшие и спокойные, черты лица довольно
крупные, а свои гладкие каштановые волосы она заплетала в косы. Строгие
ценители женской красоты считали ее внешность скучной и простоватой; судьи
с более живым воображением отзывались о Кэтрин как о девушке скромной и
благородной; ни те, ни другие не оказывали ей особого внимания. Когда
после долгих усилий Кэтрин наконец внушили, что она уже взрослая, она
вдруг принялась энергично наряжаться; иначе, как "энергично", тут и не
скажешь. Говорить об этом мне хочется вполголоса, так как ее вкус в одежде
был далеко не безупречен; он хромал и спотыкался. Увлеклась она нарядами
потому, что ее не слишком речистая натура требовала хоть какого-то
внешнего проявления. Кэтрин пыталась одеваться выразительно - яркостью
наряда восполнять недостаток красноречия. Она говорила языком своих
туалетов; и если окружающие находили ее не очень остроумной, то, право, не
следует винить их в этом. Приходится добавить, что, хотя ее ожидало
большое наследство (доктор Слоупер давно уже зарабатывал по двадцать тысяч
в год, причем половину откладывал), в ее распоряжении были пока очень
скромные средства - не больше, чем у многих девушек из менее состоятельных
семейств. В те дни в Нью-Йорке еще теплился огонек на алтаре
республиканской простоты, и доктор Слоупер был бы рад видеть свою дочь
классически изящной жрицей этого мирного культа. Лицо его искажалось
гримасой при мысли, что его дочь не только некрасива, но еще и разодета в
пух и прах. Сам доктор любил попользоваться благами жизни и вовсе себе в
них не отказывал, но как огня боялся пошлости, которая, по его теории,
заполонила современное ему общество. Притом, хотя за тридцать лет
представление о роскоши в Соединенных Штатах сильно изменилось, ученый
доктор Слоупер придерживался старинных взглядов на воспитание. Не то чтобы
у него имелась на этот счет какая-то особая теория - в то время еще не
требовалось вооружаться набором теорий. Просто он считал, что хорошо
воспитанной молодой женщине неприлично навьючивать на себя половину своего
состояния. Комплекция позволяла Кэтрин навьючить на себя довольно много;
однако ей было не под силу нести тяжесть отцовского осуждения, и лишь в
двадцать лет она решилась завести себе для выходов вечернее платье -
пунцовое, атласное, с золотой оторочкой; между тем не один год она втайне
мечтала о нем. Платье это старило ее лет на десять, но, как ни странно,