"Генри Джеймс. Вашингтонская площадь" - читать интересную книгу автора

при всей своей любви к туалетам Кэтрин была лишена кокетства и ее не
беспокоило, как она будет в них выглядеть; ей важно было, чтобы понравился
ее наряд. История не сохранила точного свидетельства, но вполне допустимо
сделать следующее предположение: именно в вышеописанном роскошном туалете
Кэтрин явилась на небольшой бал, устроенный ее теткой, миссис Олмонд.
Девушке шел уже двадцать первый год, и вечер у миссис Олмонд был началом
чего-то очень значительного.
Тремя или четырьмя годами раньше доктор Слоупер переместил свой
домашний очаг в северную часть Нью-Йорка. Со времени женитьбы он жил в
кирпичном доме с гранитными парапетами и огромным веерообразным окном над
входной дверью; дом стоял в пяти минутах ходьбы от ратуши, на улице,
расцвет которой (в социальном смысле) приходился примерно на 1820 год.
Затем мода покатила дальше на север - больше ей в узком русле Нью-Йорка
двигаться было некуда, - и улицы направо и налево от Бродвея загудели от
прохожих и проезжих. Когда доктор решил переменить резиденцию, шум
торговцев превратился уже в могучий рев, который радовал слух добрых
жителей Манхэттена, любивших свой удачливый остров и болевших за успешное
развитие на нем того, что они со вкусом называли "коммерцией". Доктора
Слоупера это явление интересовало лишь косвенно (хотя он мог бы отнестись
к нему и с большим интересом - ведь половину его пациентов теперь
составляли утомленные делами бизнесмены), и, когда почти все соседние дома
- тоже украшенные гранитными парапетами и веерообразными окнами -
превратились в купеческие конторы, товарные склады и перевозные агентства
или были как-нибудь иначе приспособлены для низменных нужд коммерции,
доктор решил приискать себе местечко потише. Идеалом тихого, пристойного
убежища была в 1835 году Вашингтонская площадь, где доктор и выстроил себе
красивый дом в новом стиле, с широким фронтоном, с большим балконом перед
окнами гостиной и с выложенным мрамором крыльцом, на которое вели белые и
тоже мраморные ступени. Дом доктора и весьма похожие на него соседние
здания считались в то время - сорок лет назад - последним словом
зодческого искусства и по сей день остаются надежными, достойными
жилищами. Дома глядели на площадь, в центре которой росла пышная и
недорогая зелень, окруженная деревянной оградой, которая придавала скверу
еще более сельский, непритязательный вид; за углом же начиналась не в
пример более величественная Пятая авеню - улица размашистая и
самоуверенная, уже сознававшая свое великое будущее. Не знаю почему -
может быть, в силу каких-то ассоциаций молодости, - но многим людям эта
часть Нью-Йорка и сейчас кажется самым симпатичным местом в городе. Она
дышит покоем, какого не найдешь в других частях вытянувшегося, шумного
Нью-Йорка. По сравнению с северными кварталами грандиозной Пятой авеню.
Вашингтонская площадь имеет гораздо более солидный, богатый, достойный
облик - облик, предполагающий исторические корни. Быть может, вам говорили
знающие люди, что именно тут вы появились на свет (*3) - пришли в мир,
полный интересных и разнообразных явлений; именно тут в почтенном
одиночестве доживала свои дни ваша бабушка, визиты к которой в одинаковой
мере возбуждали и воображение внуков, и их аппетит; именно здесь вы
впервые шагнули за порог своего дома и нетвердыми шажками пустились вслед
за няней, вдыхая странный запах китайского ясеня, который в ту пору
преобладал здесь над другими ароматами и к которому вы лишь много позже
научились относиться с неприязнью (вполне заслуженной); именно здесь,