"Генри Джеймс. Пресса" - читать интересную книгу автора

по перу, вероятно, затеял что-то несусветное, и в связи с этим она,
буквально затаив дыхание, не переставала думать о Бидел-Маффете, уверенная,
что именно он и его дела повинны в непонятном отсутствии - где его только
носит? - Говарда Байта.
Всегда помня, что в карманах у нее не густо, она тем не менее неизменно
оставляла пенс или по крайней мере полпенса на покупку газеты, и те, которые
сейчас пробежала, убедили ее, что там все обстоит как обычно. Сэр А. Б. В.
Бидел-Маффет, кавалер ордена Бани, член парламента, в понедельник вернулся
из Андертоуна, где лорд и леди Шепоты принимали в высшей степени избранное
общество, собравшееся у них с вечера прошлой пятницы; сэр А. Б. В.
Бидел-Маффет, кавалер ордена Бани, член парламента, во вторник намерен
присутствовать на еженедельном заседании Общества друзей отдыха; сэр А. Б.
В. Бидел-Маффет любезно согласился председательствовать в среду на открытии
в Доме самаритян распродажи изделий, сработанных миддлсенскими инвалидами.
Эти привычные сообщения не утолили, однако, ее любопытства - напротив,
только сильнее раздразнили, она прочитывала в них мистические смыслы, какие
ни разу не прочитывала прежде. Правда, полет ее мысли в этом направлении был
ограничен, поскольку уже в понедельник на собственном ее горизонте
забрезжили новые возможности, а во вторник... ах, разве этот вторник, когда
все озарилось вспышкой живого интереса, достигающего степени откровения,
разве этот самый вторник не стал знаменательнейшим днем в ее жизни? Да,
именно такими словами, очевидно, следовало бы обозначить главным образом
утро этого дня, если бы ближе к вечеру она - во исполнение своего плана и
под воздействием охватившего ее, кстати, как раз с утра, волнения - не
отправилась на Чаринг-Кросский вокзал. Там, в книжном киоске, она накупила
ворох газет - все, какие были выставлены; и там, развернув одну из них
наугад, в толпе под фонарями, она поняла, поняла в тот же миг с особой
отчетливостью, насколько ее сознание обогащает "Беглый взгляд (номер
девяносто три) - Беседа с новым драматургом", которая не нуждалась ни в
стоявших в конце инициалах "Г. Б.", ни в тексте, обильно уснащенном
огромными, как на афишах, Мортимерами Маршалами, почти вытеснившими все
остальное, чтобы помочь ей найти объяснение, на что потратил свое время ее
приятель. К тому же, как ей вскоре стало ясно, потратил весьма экономно, чем
вызвал у нее удивление, равно как и восхищение: помянутый "Взгляд"
запечатлел не что иное, как "чашку чая", которой в прошлую субботу их
потчевал бесхитростный честолюбец, со всеми заурядными подробностями и
бледными впечатлениями от Чиппендейл-клуба, вошедшими в состряпанную Байтом
картину.
Байт не стал ходатайствовать о новом интервью - не такой он был дурак!
Потому что при ее уме Мод сразу смекнула, какого дурака он свалял бы, и
повторная встреча только бы все испортила. Он, как она увидела, - а увидев,
от восхищения просияла, - поступил иначе, выказав себя журналистом
высочайшего класса: состряпал колонку из ничero, приготовил яичницу, не
разбив и двух-трех яиц, без которых ее, как ни старайся, не приготовишь.
Единственное яйцо, которое на нее пошло, - рассуждения милого джентльмена о
месте, куда он любил приходить на фaйф-о-клок, - было разбито с легким
треском, и этот звук, разнесшийся по свету, был для него сладчайшим. Чем и
было автору наполнить статейку, о герое которой он и впрямь ничего нe знал!
Тем не менее Байт умудрился заполнить ее именно тем, что как нельзя лучше
служило его цели! Будь у нее больше досуга, она могла бы еще раз подивиться